Фрэнсис Фрем: Человек из Скотланд-Ярда

Мисс Мандель улыбнулась.

— Превосходная идея. Но думаю, что мистер Артурингтон не будет очень доволен, а мистер Уэллс не позволит.

— Когда мне исполнится 21 год, дядя Тимоти может отправляться к дьяволу. Это будет так приятно: пойти прямиком на Линкольн-Инн, постучаться в дверь и сказать ему об этом. Если бы ему не было тысячи лет, то он знал бы, что ни одну девушку нельзя безнаказанно подавлять так, как он это делает со мной. Пожалуй, он этого не знает, и надо ему об этом телеграфировать.

Обе они — Нэнси и Джоан — видели старого поверенного, который унаследовал заботу о Нэнси вместе с остатками сильно уменьшившегося состояния, при одном памятном обстоятельстве. Мисс Мандель чувствовала неловкость от этого разговора и обрадовалась, когда Джоан переменила тему.

— Между прочим, — сказала она, — Памела и Кейт вчера вернулись в город.

— Чудесно! — воскликнула Нэнси и, вдруг понизив голос, наклонилась вперед. — Ты знаешь, в последний раз, когда я была в городе, Кейт сказала, что ее тетя находится в руках евреев.

— Каких евреев?

— О! обыкновенные евреи. Ты знаешь этот сорт. Люди, которые одалживают тебе тысячу фунтов и берут семьсот процентов, а затем идут к твоему мужу, и он платит.

— Это шантаж?

— Нет, нет! То, когда горничная крадет твои письма от любовника…

— Нэнси! — перебила ее мисс Мандель с ударением.

— О, я забыла, что вы здесь! Но, во всяком случае, это совершенная правда, что мисс Баррет в руках евреев. Она потеряла прошлой весной целую массу денег. Кейт говорит, что их дом — это настоящая бойня.

— О, Нэнси!

— Это правда, мисс Мандель. Кейт говорит, что ее тетя и дядя целыми днями не разговаривают друг с другом.

— Но это нельзя называть бойней.

Мисс Мандель предпочла бы сменить тему разговора, но чувствовала необходимость вступиться за точность выражений.

— Это то, что я называю бойней, — категорично заявила Нэнси. — Я лично думаю, что мистер Баррет доволен этой ситуацией. Я никогда не слушаю Диану Баррет — она никогда не говорит ни о чем, кроме овса, седел, мыла, о щетках для седел и тому подобных вещах.

— Хотела бы я ездить верхом так, как она, — сказала Джоан. — И как это ее угораздило выйти замуж за мистера Баррета! Он такой безнадежно пустой решительно во всем.

— Мистер Баррет пишет такие умные книги по археологии, — скромно вставила мисс Мандель.

— Точно, — сказала Нэнси. — Он настоящая пустота. Кейт сказала, что у ее тети совсем нет денег. Конечно, она из хорошей семьи…

Поезд подошел к станции. Джоан и Нэнси, высунувшись из окна, искали на платформе знакомую фигуру мистера Артурингтона.

— Наверное, он ждет нас за барьером. Смотрите, вон Бригс. — Джоан увидела шофера мистера Артурингтона. — А где же отец?

— Он дома, мисс. Позвольте, я позабочусь о багаже. Машина здесь. Я вернусь сию минуту.

Он исчез. Джоан была удивлена. Впервые отец не встретил ее. Он не болен, иначе Бригс сказал бы об этом.

Наконец они уселись в машину. Бригс сел за руль и выехал на Виктория-стрит.

— Почему вы едете этим путем? — спросила Джоан.

— Мне приказано отвезти вас в Кларидж-отель, мисс. Мистер Артурингтон просил вам передать, что он будет там вечером, чтобы повести вас обедать.

— Почему не домой?

— Знаете мисс… — начал было Бригс и замолчал.

— Ну?

— Потому что кое-что случилось.

— Что же?

— Мистер Артурингтон нашел утром в доме мужчину. Он был мертв, мисс.

— Что?

— Да, мисс.

— Но кто же это был?

— В том-то и дело, мисс, что никто этого не знает.

— Молодой или старый? — спросила Нэнси.

— Старый, мисс.

— С бородой?

— Нет, мисс, чисто выбритый.

— О, — вздохнула Нэнси, — тогда это не дядя Тимоти. Не везет!

— Как долго мы пробудем в отеле? — спросила Джоан.

— Только одну ночь, мисс. Когда я уезжал, полиция уже была там. Завтра все будет в порядке.

Джоан поежилась. Разговор затих, и мисс Мандель была рада этим единственным спокойным минутам за все последнее время.

Инспектор Булл остановил свою машину и вышел. Редклиф-Корт была одной из уединенных площадей, расположенных вдали от основных шумных магистралей. В давние времена здесь красовался сад, обнесенный стеной. Сейчас здесь стояли три дома, но сохранились еще железные ворота да кирпичная стена, вдоль которой росли фруктовые деревья. Каждый из домов был хорошо скрыт от другого высокими старыми деревьями, которые сейчас были покрыты распускающимися почками. Дом Артурингтона стоял в середине и выглядел наиболее респектабельным.