Стивен Ван Дайн - Дело Бенсона

Маркхэм последовал за Вансом. Мне было очень жаль его, потому что было ясно, что на этот раз Ванс уже не шутит, а серьезно доказывает вяну майора. Я понимал, что раньше Маркхэм не был готов к тому, чтобы поверить в вину майора. Результат, к которому его постепенно подводил Ванс, испугал его. Он не мог поверить в вину майора Бенсона вовсе не потому, что много лет дружил с ним, а потому, что считал убедительными доказательства Ванса против других, и полагал, что на этот раз Ванс ошибается,

Ванс остановился в дверях гостиной. Маркхэм внимательно следил за ним.

– Конечно, мы можем обыскать квартиру дюйм за дюймом, – сказал Ванс. – Но я не считаю это необходимым. У майора смелая и хитрая душа. Широкий лоб доминирует над глубоко посаженными глазами. У него прямой позвоночник и впалый живот. Он прямолинеен во всех своих поступках. Как и министр Д. у Эдгара По, он понимал тщетность попыток спрятать драгоценности в каких-либо хитрых местах. Да и вряд ли он считал нужным вообще прятать их. Достаточно убрать их так, чтобы никто другой не смог их увидеть. В спальне нет ящиков в столах, поэтому я пришел сюда.

Он подошел к столу, стоящему в углу, и подергал все ящики – они не были заперты.

– Маркхэм, я должен найти хоть один запертый ящик.

Он осмотрел гостиную и уже собирался вновь перейти в спальню, как его взгляд упал на шкатулку из орехового дерева, которая стояла в центре стола и была завалена кипой журналов и газет. Ванс быстро подошел к ней и подергал крышку. Она была заперта.

Ванс взял со стола нож для разрезания бумаги и вставил в щель около замка.

– Вы не должны этого делать! – с болью в голосе закричал Маркхэм.

Но Ванс уже открыл шкатулку. Внутри лежала голубая бархатная коробочка.

– Вот они, – сказал Ванс и отступил назад.

Маркхэм с трагическим выражением лица смотрел на коробочку, потом тяжело опустился в кресло.

– Боже мой! – простонал он. – Я не знаю, чему верить!

– Тогда вы находитесь в положении удрученного философа, – сказал Ванс. – Но ведь вы были готовы поверить в виновность полудюжины других людей, почему же вы отказываетесь верить в вину майора, который действительно виновен?

Тон Ванса звучал насмешливо и ехидно. Я вспомнил, что, хотя они были друзьями, никогда при мне ими не были сказаны слова, выражающие симпатию.

Маркхэм опустил голову.

– Но мотив? – воскликнул он. – Не может же человек убить брата из-за пригоршни драгоценностей?

– Конечно, нет, – согласился Ванс. – Драгоценности – только дополнение. Мотив был, и существенный, остальное – просто приложение. Когда вы получите отчет от своего Ститта, вы все поймете.

– Так почему же он хотел, чтобы его книги были проверены? – Маркхэм решительно встал. – Пошли, я должен все это выяснить.

Ванс отозвался не сразу, он разглядывал небольшие подсвечники, стоящие на каминной полке.

– Черт возьми, – пробормотал он. – Какая прекрасная копия.

Уходя из квартиры, Маркхэм захватил с собой коробку с драгоценностями и пистолет. Из аптеки на углу Шестой авеню он позвонил сержанту Хэсу и приказал немедленно ехать в прокуратуру и привезти с собой капитана Хагедорна. Он также позвонил Ститту и попросил как можно скорее доставить отчет о проверке бухгалтерских книг «Бенсон и Бенсон».

– Теперь, и надеюсь, вы убедились в преимуществах моих методов перед вашими, – сказал Ванс, когда мы ехали в такси в контору Маркхэма. – Я просил вас проверить все алиби, потому что знал, что майор виновен и что он приготовил себе отличное алиби.

– Но зачем вы просили проверить алиби всех? И почему вы зря тратили время, пытаясь опровергнуть алиби полковника Острандера?

– А какой я имел бы шанс опровергнуть алиби майора, если бы не стал опровергать алиби других? И потом, я просил вас первым делом проверить алиби майора, но вы отказались. Тогда я стал проверять алиби полковника Острандера, потому что чувствовал, что в нем есть брешь и, к счастью, мои догадки оправдались, а вы убедились, что алиби могут лопаться, как мыльные пузыри. Я понимал, что если сумею убедить вас, что все алиби не такие уж железные, то вы можете согласиться, что и алиби мойора тоже не из безукоризненных.

– Но почему, зная с самого начала о вине майора, вы не сказали мне сразу и заставили мучиться целую неделю?

– Не шутите, старина, не надо, – отозвался Ванс с улыбкой. Да если бы я в первый день заикнулся вам о том, что убийца – это майор, вы бы сразу арестовали меня за icandalum magnatum [65] Предводитель возмущения ( лат. ). и преступную клевету. Вас надо было постепенно подвести к этой мысли, чтобы вы были в состоянии принять ее. Ведь и сегодня вы не сразу ее приняли. И, однако, я не лгал вам. Я постоянно подсовывал вам разные догадки и подозрения, надеясь, что вы сами увидите свет. Но вы или не обращали на них внимания, или неправильно их толковали, иди просто злились на меня.