П Орловец - Приключения Шерлока Холмса против Ната Пинкертона в России

Шерлок Холмс приказал внести лампу и, освещая со всех сторон, стал тщательно осматривать все тело опешившего сторожа.

Наконец он отставил лампу.

И, посмотрев прямо в глаза сторожу, он сказал:

— Ни одного пореза.

— Чего изволили сказать, батюшка? — удивленно спросил Авсеенко, ничего не понимавший, что кругом его творится.

— А то, братец мой, что я начинаю убеждаться в том, что ты совершенно не виноват в этом деле! — весело пояснил ему Холмс.

Мужик хотел было что-то сказать, но душевное волнение его было настолько велико, что он не мог выговорить ни слова и вместо слов вдруг кинулся Холмсу в ноги.

— Ну, будет, будет! — сказал Холмс, поднимая его с пола и ставя снова на ноги.

— Отец родной, милостивец! — воскликнул Авсеенко.

От этой сцены у меня выступили на глазах слезы. Шерлок Холмс был тоже взволнован.

Он ласково потрепал мужика по плечу, окинул его ласковым взглядом и мягко сказал:

— Ну, братец, потерпи немного! Вот я примусь за дело и тебя живо выпустят на свободу.

И, не ожидая ответа, он повернулся к нему спиной, дал мне знак следовать за собой и мы вышли из камеры.

Дверь за нами снова затворилась.

— Ну, что вы думаете об этом стороже, дорогой Ватсон? — спросил меня Шерлок Холмс на улице.

— Думаю, что сторож не виноват! — ответил я искренне.

— И я тоже! Нат Пинкертон попал на ложный след, вернее, чересчур поспешил со своим умозаключением и через это ввел в беду несчастного мужика, неповинного и честного.

Мы молча шагали по улице.

— Вы ведь поняли, Ватсон, в чем тут дело? — спросил он меня после недолгого молчания.

— Не совсем! — ответил я.

— Личного убеждения, конечно, было бы далеко недостаточно для оправдания арестованного..

— А отсутствие царапины?

— Вот это-то и есть то, что мне надо! Подковки на каблуках его целы! Это — раз.

— И царапины нет.

— Да. Это — два. По этим двум данным я вывожу положительный вывод, что Авсеенко невинен.

— Конечно!

— Воображаю, как удивится и будет смеяться в душе надо мною мистер Пинкертон, когда я объявлю ему эту неожиданную новость! — засмеялся Шерлок Холмс.

— Да, воображаю! — подтвердил и я.

Мы снова прошли несколько минут молча.

Шерлок Холмс казался погруженным в глубокую задумчивость и я не мешал ему своими расспросами.

— А знаете, преступление это совершено не иначе, как своим человеком! — сказал он вдруг.

— Вы думаете?

— Глубоко уверен в этом! — ответил Шерлок Холмс. — Все данные говорят за это. Во-первых, вокзал был пуст. В такие минуты каждое постороннее лицо делается заметным. Во-вторых, только свой человек мог знать, что Дрягин, готовившийся к отчетности, имел в кассе крупную сумму.

— Конечно! — согласился я.

— В-третьих, только свой человек мог проследить за тем, что Дрягин вышел из кассы, так как постороннего человека Дрягин заметил бы. Ведь ему негде было бы прятаться. Верно?

— Верно, — согласился я.

— Быстрота совершения преступления тоже указывает на это. Для такой быстроты требуется, чтобы человек прекрасно ориентировался в местности и расположении помещений, а тот факт, что отмычка была подобрана заранее, человеком, постоянно бывающим на вокзале, подтверждается тем, что подобрать отмычку в такой короткий промежуток времени положительно немыслимо.

— Конечно, это правда.

Разговаривая таким образом, мы подошли, наконец, к станции.

Нат Пинкертон был еще там.

Мы подошли к нему.

— Ну что, коллега? — спросил он.

— Ничего! Повидал вашего мнимого экспроприатора! — весело ответил Шерлок Холмс.

Глаза американца презрительно усмехнулись и, не скрывая насмешки, он спросил:

— Почему же именно мнимого? Кажется, доказательства слишком убедительны!

— Как для кого, а для меня нет! — ответил Холмс. — Я настаиваю на том, что несчастный сторож ни душой, ни телом не виноват в преступлении, взводимом на него.

— Вот как?

— Да.

— В таком случае, желаю вам успеха в более удачном розыске. Что же касается меня, я не вижу причины изменять своего мнения, — сказал Пинкертон.

— Посмотрим, кто из нас будет прав и кто виноват! — улыбнулся Холмс.

— Посмотрим.

И, обернувшись ко мне, Холмс жестом пригласил меня следовать за собой.

— Где находится сейчас начальник станции? — спросил Холмс одного из сторожей.

— У себя дома.

— А квартира?

— Как раз против станции. Как выйдете, так прямо и идите в красный дом.

Мы пошли по указанию.