Роберт Гулик: Судья Ди за работой

— Они продолжали встречаться после того, как господин Хо женился на твоей хозяйке?

— Да, ваша честь. В этой беседке. Но только днём и всегда в моём присутствии. Ваша честь, я клянусь, что он ни разу к ней даже не прикоснулся!

— Господин Хо знал об этих посещениях?

— Нет, конечно же нет! Мы ждали, пока хозяин уйдёт куда-нибудь по делам, потом я относила господину Фану записку от хозяйки, и он проскальзывал в сад, чтобы выпить с ней в беседке по чашечке чая. Я знаю, что господин Фан жил только мечтами об этих редких встречах, все три года замужества моей хозяйки. А как она любила эти беседы! И только при мне, всегда…

— Ты потворствовала тайным свиданиям, — сурово изрёк судья. — А возможно, и убийству. Ибо твоя хозяйка не покончила с собой, она была убита. В половине четвёртого, если быть точным.

— Но, ваша честь, какое может иметь к этому отношение господин Фан?! — возопила служанка.

— Вот это я и собираюсь выяснить, — мрачно проговорил судья. Он повернулся к судебному врачу. — Пойдёмте в сторожку.

Начальник стражи с двумя своими людьми сидел на каменной скамейке в переднем дворике. Вскочив и вытянувшись перед судьёй, он спросил:

— Могу я распорядиться принести гроб, ваша честь?

— Нет, пока не надо, — угрюмо буркнул судья и проследовал дальше.

В домике привратника коротышка-управляющий осыпал проклятиями худого старика в длинной синей рубахе. Два ухмыляющихся носильщика-кули подглядывали в окно и с удовольствием прислушивались к доносящейся изнутри ругани.

— Этот человек утверждает, что никто не входил в дом, ваша честь, — с негодованием сообщил управляющий. — Но старый дурак сознался, что прилёг вздремнуть между тремя и четырьмя. Позор!

Пропустив эту тираду мимо ушей, судья внезапно спросил:

— Ты знаешь художника по имени Фан?

Изумлённый слуга замотал головой, но тут заговорил старший кули:

— Я знаю господина Фана, ваша честь! Он часто покупает миску лапши у моего отца с лотка, здесь, за углом. Он снимает чердак над бакалейной лавкой за этим домом. Около часа назад я видел, что он стоит у калитки нашего сада.

Судья Ди повернулся к врачу:

— Пусть этот кули проводит вас к жилищу господина Фана. Приведите его сюда. Ни в коем случае не сообщайте господину Фану о кончине госпожи Хо! — Затем он приказал управляющему: — Отведи меня в гостиную. С господином Фаном я буду говорить там.

Гостиная оказалась довольно маленькой, но скромная с виду мебель была явно дорогой. Управляющий предложил судье удобное кресло за стоящим в центре столом и налил чашку чая. Затем он благоразумно удалился.

Неспешно потягивая чай, судья Ди с удовлетворением размышлял о том, что убийца наконец установлен. Он рассчитывал на то, что судебный врач застанет художника дома и допрос последует незамедлительно.

Судебный медик вернулся раньше, чем ожидал судья. С ним был высокий худой мужчина, облачённый в изношенную, но чистую синюю рубаху, повязанную чёрным бумажным кушаком. У незнакомца было весьма благородное лицо с короткими чёрными усиками. Несколько прядей выбивалось из-под выцветшей чёрной шапки. Судья отметил его большие, чересчур возбуждённо горящие глаза, а также красные пятна на ввалившихся щеках. Он предложил художнику занять место по другую сторону стола. Судебный врач налил гостю чашку чая и встал за его стулом.

— Я наслышан о ваших трудах, господин Фан, — приветливо начал судья, — и давно хотел с вами познакомиться.

Художник разгладил рубаху длинной изящной ладонью и заговорил. Манера вести разговор выдавали в нём образованного человека.

— Я в высшей степени польщён вашим вниманием, ваша честь, — сказал он. — Хотя мне трудно поверить, что ваша честь срочно призвали меня сюда, в дом господина Хо, только для того, чтобы побеседовать о высоких материях.

— Не в первую очередь, нет. Здесь, в саду, господин Фан, произошёл несчастный случай, и я ищу свидетелей.

Фан выпрямился на стуле и обеспокоенно переспросил:

— Несчастный случай? Не с госпожой Хо, я надеюсь?

— Именно с ней, господин Фан. Это произошло между четырьмя и пятью часами в беседке. Вы посещали её в это время?

— Что с ней?! — взорвался художник.

— Надо полагать, вы сами знаете ответ на этот вопрос, — холодно проговорил судья Ди. — Потому что именно вы убили её!

— Она умерла! — воскликнул Фан и уронил голову на руки. Узкие плечи художника затряслись. Наконец, после долгой паузы, он взял себя в руки и выпрямился. Ровным, безжизненным голосом он произнёс: