Дэвид Осборн - Убийство в Чесапикском заливе

— Маргарет, вы необыкновенная женщина, — радушно приветствовала меня Эллен, стараясь произвести приятное впечатление на стоявших рядом родителей. — Еще вчера, — продолжала она, обращаясь уже к ним, — она находилась в больнице. На нее опрокинулся тяжеленный стальной стеллаж.

«Уж не ты ли опрокинула его на меня?» — подумала я.

Я оставалась рядом с Эллен ровно столько, сколько требовала элементарная вежливость, после чего в сопровождении неотступно следовавшей за мной Адой Берк направилась через газон к Коптильне. Я почти дошла до Коптильни, когда кто-то окликнул меня. Обернувшись, я увидела бежавшую за мной Констанс Берджесс.

Переведя дыхание, она заговорила:

— Я очень сожалею по поводу неприятного инцидента. Папина яхта чуть не врезалась в «Королеву».

— Ты в этом не виновата, — возразила я.

— Папа просто невыносим. Он думает, что «Хьюстон» — всего лишь небольшая моторная лодка. — А потом вдруг быстро спросила: — Миссис Барлоу, нельзя ли поговорить с вами минутку? — И многозначительно взглянув на Аду, добавила: — Наедине?

— Конечно, — ответила я. — Когда? Прямо сейчас?

— Да, если у вас найдется несколько минут. У меня в комнате. Там никого нет.

Мы молча дошли до комнаты Констанс. Я потребовала, чтобы Ада оставалась в холле, на почтительном удалении от самой лучшей из всех угловой комнаты Конни, откуда она не сможет слышать наши голоса.

Мы вошли в комнату. Конни закрыла дверь и заперла ее на ключ.

— Садитесь, пожалуйста, миссис Барлоу.

Был момент, когда я подумала: «Бог мой, а если Майкл прав, и, спасая меня, она действительно хотела направить нас по ложному следу, и Кертисс с ней заодно». Но потом я взяла себя б руки и села на стул у письменного стола. Конни явно нервничала, судорожно сжимая пальцы рук, но в конце концов сказала:

— У меня есть одна вещь, она может оказаться важной для вас. Это касается Мэри Хьюз и Гертруды Эйбрамз.

Она умолкла. Я терпеливо ждала.

— А может быть, наоборот, не представляет никакого интереса, — продолжала она. — Это кассета, которую я нашла. Думаю, та самая, которую записала Мэри.

Я постаралась придать своему голосу как можно больше спокойствия:

— Почему ты обратилась ко мне, Конни? По-моему, тебе следовало отдать кассету лейтенанту Доминику.

Она осторожно взглянула на меня и, запинаясь, пробормотала:

— Я думала, им покажется странным, что кассету обнаружила именно я. Ну, вы же знаете, как полиция может насесть. Я… словом, прежде чем ввязываться во всю эту историю и отвечать на множество вопросов людям, которые ничего не знают о школе, я хотела убедиться в том, что кассета действительно способна помочь следствию.

Я прекрасно понимала, что опыт общения с полицией не прошел для нее даром. Но я не собиралась ее осуждать, и, кроме того, я была у нее в долгу.

— Понятно, — ответила я. — Скажи, где и каким образом ты нашла кассету?

У нее сразу отлегло от сердца.

— Это произошло после того, как вас увезла «скорая помощь». Я пошла в библиотеку, чтобы сделать запись в школьном журнале. Я хочу сказать, что решила все-таки сделать запись в школьном журнале, раз уж пришла в Главный Корпус. На одном из столов в библиотеке я увидела ключ от ящика Мертвой Обезьяны и решила положить его на место, то есть в карман у Обезьяны на спине. Вот тогда-то я и обнаружила в нем кассету. Я взяла ее с собой и прослушала. На ней записано только пение птиц и какие-то неразборчивые человеческие голоса.

Только пение птиц и человеческие голоса! Я пристально взглянула на нее. Неужели она действительно считает, что голоса на кассете — пустяк? Я верила — она не лжет, говоря, что все эти дни держала кассету у себя, а теперь решила избавиться от нее из боязни, что это может как-нибудь обнаружиться, и обратилась ко мне.

Я с досадой подумала, что сама могла бы найти эту кассету, но по глупости упустила такую возможность.

— Как, по-твоему, кассета попала туда?

— Понятия не имею.

— А почему ты считаешь, что она может помочь следствию?

— Потому что когда полиция вернула нам Мертвую Обезьяну и мы отнесли ее в библиотеку, никакой кассеты у нее в кармане не было. Значит, кто-то положил ее туда позже. И еще я слышала, что после гибели Герти полиция разыскивает какую-то кассету. Об этом мне сказал Кертисс. Вы хотите ее прослушать?

Я кивнула. Тогда она достала кассету из ящика бюро и вставила ее в магнитофон. Я затаила дыхание, ожидая со смешанным чувством нетерпения и страха услышать нечто из ряда вон выходящее. Впрочем, думала я, что бы ни было записано на этой пленке, она должна непременно пролить свет на причину двух убийств.