Патрисия Вентворт - Смерть в конверте

Запах газа стал непереносимым, когда она вошла на темный чердак и включила маленькую электрическую лампочку. На коттедж «Холли» выходило окно, которое она тут же распахнула, потому что голова уже кружилась, а дыхание перехватывало. Сделав пару глубоких вдохов, женщина отвернулась от спасительного потока воздуха и увидела торчащий в двери чулана ключ. Времени на раздумья не оставалось. Она бросилась к двери и открыла ее, стараясь не думать, что там найдет. Дверь скрипнула.

Чулан оказался глубоким и полным теней. Лампа на чердаке почти его не освещала. Черной скалой поднимался бак с водой, рядом что-то лежало, но не было видно, что. Голова мисс Силвер кружилась от запаха газа. Нащупав на стене газовый кран, она выключила его, затем, задержав дыхание, вошла внутрь и наклонилась над тем, что лежало на полу. Рука коснулась чего-то грубого на ощупь, а потом наткнулась на кожаные ручки большого старомодного саквояжа. Из последних сил она попыталась подтащить его вместе с содержимым к выходу, а потом к распахнутому окну. В лицо пахнуло свежим ветром, принятым с должной благодарностью. Саквояж оказался очень тяжелым, но недостаточно тяжелым, чтобы в нем могло лежать тело Дэвида. Мисс Силвер принялась ожесточенно сражаться с застежками и завязками, слава Богу, что вокруг веял свежий воздух, и в голове немного прояснилось. Открытый зев саквояжа представил ее взору большого полосатого кота.

Когда Джейсон Лей, перепрыгивая через три ступеньки, вбежал на чердак, он увидел, как почтенная дама пытается заставить дышать несчастного Абумелеха.

Мисс Силвер наслаждалась заслуженным покоем, сидя в своей собственной гостиной. Здесь все дышало покоем и уютом. В этой комнате, окруженная предметами обстановки, молчаливыми свидетелями благополучной жизни прошлых поколений, мисс Силвер не чувствовала себя одинокой. Кресла достались ей в наследство от двоюродной бабушки, а книжный шкаф и пара маленьких столиков — от деда. Серебряный чайник и молочник, которые Ханна содержала в идеальном состоянии, раньше принадлежали крестной ее матери. И если прошлое давало пищу сентиментальным воспоминаниям, то настоящее было наполнено дружбой и общей благожелательностью. Дама попыталась облечь свои чувства в слова, наливая сидящему рядом Фрэнку Эбботу вторую чашку чаю.

— Боюсь, вы осудите меня, и причем совершенно справедливо, за некоторое искажение столь часто цитируемых слов лорда Теннисона, но мне сейчас хочется сказать: «от одного к другому, вширь и вглубь». Понимаете, не могу выбросить из головы это последнее дело.

Молодой человек с видимым удовольствием взял еще один великолепный сандвич, приготовленный Ханной.

— Если кто и имеет право вольно обращаться с наследством великого Альфреда, то это вы — его преданная почитательница.

— Не думаю, что это можно назвать правом, — с достоинством отметила дама, — но мне кажется, что эти слова наиболее точно отражают, что у меня на сердце.

Фрэнк с нежностью посмотрел на собеседницу:

— Знаете, мне тоже не понравилось это дело в Тиллинг-Грин, не надо было вам туда ехать. Сначала это казалось хорошей идеей, но после второй смерти я жутко разволновался, а если бы мне в голову пришло, что именно Рени Вейн рассылает смерть в конвертах, то отправился бы туда сам, даже если бы для этого надо было обеспечить себе поддельный бюллетень.

— Что вы говорите, Фрэнк!

Молодой человек рассмеялся:

— Это вы наводите меня на мысли о преступлениях. Не могу представить, кто бы еще смог заставить меня рассуждать о подделках. Хорошо, хорошо, мэм, не стреляйте, я все еще законопослушен. Расскажите лучше, почему вы стали подозревать Рени? Если честно, то ее имя никогда не приходило мне в голову в связи с этим делом.

Мисс Силвер разбавила свой чай молоком, потому что Ханна имела привычку класть слишком много заварки в чайник, если в гости ожидался Фрэнк. Она припоминала свои первые впечатления в деревне.

— У меня сразу возникли ассоциации с потоком анонимных писем в Литл-Пойнтон пять лет назад. В то время там жила старая тетушка обеих мисс Вейн, и они часто навещали ее. Кажется, тогда подозревали почтмейстершу… Во всяком случае, так утверждала мисс Рени, причем она не поленилась сообщить мне, что эта женщина, миссис Солт, была сестрой здешней почтмейстерши, миссис Гурни. Таким образом Рени намекала, что ответственность за обильный поток анонимок может лежать именно на здешней почтмейстерше. Когда я спросила, есть ли основания для таких подозрений, она очень возбудилась и сказала, что ненавидит сплетни, потому что их осуждала еще ее покойная сестра.