Джозефина Тэй: Мистификация

— Не только.

— Конечно, не в буквальном смысле слова. Поймите — вам придется соврать только в самом начале. Дальше вы будете говорить чистую правду. И как бы вас ни проверяли, там комар носу не подточит. — Лодинг вдруг поднял бровь. — Или это не так?

— Это так. Все можно проверить.

— Ну вот. Вы не отправились на экскурсию в Дьепп, а спрятались в трюме «Айры Джонса» в Вестовере — et voila!

— Откуда вы знаете, что в это время в Вестовере стояло судно под названием «Айра Джонс?»

— Откуда знаю? Вы плохо обо мне думаете, amigo. Я точно знаю, что в тот день, когда исчез Патрик, у причала Вестовера стояло судно под этим дурацким названием. И это знаю, потому что весь день рисовал его. И старое корыто отвалило прежде, чем я закончил этюд. Ушло на Нормандские острова. У меня вечно так получалось: только начну рисовать корабль — как он отплывает.

Оба помолчали.

— Ну, Фаррар, состояние само просится вам в руки. Очаровательное поместье… Прочное положение…

— Прочное?

— Конечно, поначалу будет некоторый риск, — небрежно бросил Лодинг.

В светлых глазах юноши мелькнула ироническая искорка.

— А вам не приходит в голову, мистер Лодинг, что вы тоже рискуете?

— Каким образом?

— Мне очень просто вас надуть. Допустим, я соглашаюсь, вы натаскиваете меня, я успешно сдаю экзамен, а потом забываю про ваше существование. И что вы будете делать? Как вы заставите меня делиться с вами?

— Я не думаю, что вас придется заставлять. Человек с внешностью Эшби на обман не способен. Это такое правильное семейство…

Юноша отодвинул пивную кружку.

— Видимо, поэтому-то мне и не хочется впутываться в аферу. Спасибо за обед, мистер Лодинг. Если бы я знал, что у вас на уме, я бы от него отказался…

— Ладно, ладно, не извиняйтесь. И не убегайте — выйдем вместе. Вам не нравится моя идея — ну что ж, ничего не поделаешь. Но мне все равно интересно, откуда вы такой взялись. Смотрю на вас и не верю своим глазам. А поскольку я убедил вас, что у меня нет на вас гнусных посягательств, может быть, дойдем вместе до метро?

Лодинг расплатился с официантом, и они вышли из ресторана.

— Я не спрашиваю, где вы живете — а то, не дай Бог, подумаете, что я буду вас преследовать. Но я хочу дать вам свой адрес — может, зайдете как-нибудь? Нет-нет, не по поводу моей идеи. Если у вас не лежит к этому душа, то все равно ничего не получится. Нет, я просто хочу показать вам одну вещь — мне кажется, что она вас заинтересует.

Они молча перешли улицу.

— Когда после смерти отца продали наш дом, Нэнси уложила в чемодан все мои пожитки и прислала их мне. Так он у меня и стоит — никак не соберусь от него избавиться. В основном там наши детские фотографии. Мне кажется, вам было бы интересно на них взглянуть.

Он искоса поглядел на неподвижный профиль молодого человека.

— Скажите, вы играете в карты? — спросил Лодинг, когда они остановились у входа в метро.

— Играю, но только с людьми, которых я хорошо знаю, — ответил тот нейтральным тоном.

— Я просто подумал, что у вас лицо создано для покера. Жалко было бы, если бы по каким-то там убеждениям вы не играли в карты. Вот вам мой адрес. Если сменю квартиру, справьтесь в кафе «Спорт-лайт» — они всегда знают, где меня найти. Жаль, что я не сумел вас убедить стать хозяином Лачета. Вы для этого очень подходите. Умеете обращаться с лошадьми, привыкли к жизни на открытом воздухе.

Юноша, который уже повернулся, чтобы идти, остановился.

— Лошадьми? — спросил он.

— Ну да, — с некоторым удивлением ответил Лодинг. — Разве я вам не сказал, что у них конный завод? И, по отзывам, неплохой.

— А.

Юноша постоял секунду в задумчивости, затем повернулся и пошел по улице. Лодинг смотрел ему вслед.

«Я что-то упустил, — думал он. — Какую-то приманку, на которую он клюнул бы. Чем его заинтересовали лошади? Неужели они ему не осточертели? Ну ладно, — решил Лодинг, — он еще зайдет взглянуть на своего двойника».

Не зажигая света, юноша прямо в одежде лежал на постели и глядел на потолок. На улице возле дома не было фонаря, который хоть немного освещал бы его чердачную комнатушку. Однако на потолке лежал призрачный отсвет того бледного зарева, которое висит ночью над Лондоном — эманации миллионов дуговых и газовых фонарей и керосиновых ламп. В результате на потолке можно было различить трещины и пятна, придававшие ему сходство с географической картой. В уме юноша тоже как бы разглядывал карту, но не ту, что рисовалась на потолке. Он вспоминал свою одиссею, подводил итоги своей жизни. Встреча с Лодингом потрясла его больше, чем можно было догадаться по его бесстрастной физиономии. Подумать только, что где-то живет парень, до того на него похожий, что их можно спутать! Для человека, который всю жизнь был одинок, в этой мысли было что-то невероятное.