Грант Аллен - Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив

Упоминаемая в Библии (1 Цар. 28) пророчица, способная вызывать духов и узнавать от них о потаенных событиях.

Мята (наряду с виски) входит в популярнейший на американском Юге коктейль «джулеп», но… его родиной является не Вирджиния, а Кентукки. Так что для американцев это пример сперва верного, а потом нарочито абсурдного рассуждения: в нашей системе координат оно звучало бы примерно как: «Этот человек прибыл из Закавказья, а точнее — из Армении, потому что от него пахнет грузинским вином «Ркацители».

Знаменитый дом на Пикадилли, включающий в себя 69 квартир. Один из самых элитных в Лондоне многоквартирных особняков. Первоначально был задуман как своего рода «холостяцкий клуб»; сейчас эта традиция уже нарушена, но в описываемое время (1890-е гг.) она еще сохранялась. Так или иначе проживание в Олбани — знак принадлежности к касте избранных.

Сейчас эта улица считается вполне респектабельной, но в викторианском Лондоне она была аналогом современного «спального района».

«Банни» — не имя, а школьное прозвище. Сейчас, после того мультипликационного персонажа по имени Багз Банни, это слово однозначно ассоциируется с кроликом, но прежде так называли молодняк (не детенышей, но «подростков») в равной степени зайцев и кроликов. Т. е. значение прозвища — нечто вроде «зайчишка-несмышленыш». То наставничество, о котором говорилось выше — характерная для викторианских закрытых школ система «фаггинга», при которой младший ученик, «фаг», поступает под покровительство старшего, «префекта» или «мастера». В плохих учебных заведениях это обретало характер дедовщины, в хороших — именно дружеского покровительства. В данном случае, безусловно, имел место второй вариант. При этом после окончания школы бывший фаг и его префект вполне могли считать друг друга малознакомыми людьми — особенно если разрыв в возрасте между ними был значителен, так что это покровительство длилось всего год-два, пока старший не заканчивал школу.

Парафраз крылатой фразы из пьесы Шекспира «Юлий Цезарь». Иды в римском календаре — день в середине месяца. В мартовские иды (15 марта) 44 г. до н. э. заговорщиками был убит Юлий Цезарь. Согласно Плутарху, предсказатель предупредил Цезаря за несколько дней, что в этот день ему надо опасаться смерти. Встретив предсказателя на ступенях Сената, Цезарь сказал ему с насмешкой: «Мартовские иды наступили». — «Наступили, но еще не прошли», — ответил предсказатель. Через несколько минут Цезарь был убит.

Примитивное топливо на основе нефти. Применялось для ранних двигателей внутреннего сгорания, для светильников — а иногда как смазочный материал.

Сейчас это описание выглядит насмешкой над детективным жанром — но в ту пору даже дактилоскопия, не говоря уж о более современных методах, еще не вошла в арсенал криминалистов.

Отсылка к одной из строк сонета «Ода Меланхолии» великого поэта-романтика Джона Китса (1795–1821), знание которого входило в культурный багаж любого англичанина, получившего классическое образование.

На самом деле австралийский акцент очень силен и своеобразен, причем после нескольких лет пребывания в германоязычной среде только усиливается — и не заметить его совершенно невозможно. Английские читатели, менее наивные, чем Банни, тут же понимали, что если уж Раффлз отрицает столь очевидный факт, то это неспроста…

У немецких студентов был в моде так называемый «мензур»: нечто промежуточное между дуэлями и университетским обычаем. Поединки проходили по строгим правилам и на специальных клинках-шлегерах, позволяющих наносить только неглубокие рубленые раны, так что опасности для жизни мензур не представлял, зато физиономии участников неизбежно украшались множеством шрамов. Эти очень характерные рубцы становились предметом гордости, корпоративным знаком, «визитной карточкой» выпускников престижных университетов (в том числе и Гейдельбержского), многие из которых потом выбирали военную карьеру.

Британское название той части Ла-Манша, которая в остальном мире именуется на французский манер: Па-де-Кале.

Следователь Скотленд-Ярда, давний и безуспешный противник Раффлза, начавший охоту за ним еще до того, как последний вовлек в свои дела Банни. Фигурирует в нескольких рассказах первого цикла про Раффлза и Мандерса, «Джентльмен-взломщик», а также эпизодически появляется в последующих циклах. Судя по всему, его связывают с Раффлзом более сложные отношения, чем то представляется Банни, но об этом — см. следующее примечание.