Грант Аллен - Дело врача

Дар Хильды Уайд был настолько уникален, настолько необычен, что я считаю необходимым показать его в действии прежде, чем попытаюсь его описать. Но сперва позвольте мне сказать несколько слов о Мастере.

Ни один человек не производил на меня такого впечатления величия, как профессор Себастьян. И дело было даже не в его научных успехах: его сила духа и проницательность поражали меня столь же сильно, как и огромные достижения. Когда он появился в клинике Св. Натаниэля, уже немолодой, но по-юношески страстный адепт физиологии с горящими глазами, и начал проповедовать — десятки молодых сотрудников, наэлектризованные влиянием яркой личности профессора, заразились его энтузиазмом и уверовали, что ни одно дело на земле не сравнится с работой в его лаборатории, с посещением его лекций, с изучением болезней и с положением врача-исследователя. Он возвестил евангелие от микроба, и микроб его собственного увлечения разлетелся по клинике, заражая всех подряд не хуже тифозной лихорадки. Не прошло и нескольких месяцев, как половина студентов-практикантов превратилась из вялых наблюдателей лечебной рутины в пламенных апостолов новых методик.

Будучи величайшим авторитетом Европы в области сравнительной анатомии после того, как Гексли [1] Знаменитый анатом и эволюционист Томас Гексли (Хаксли), 1825–1895. оставил сей мир, свои зрелые годы он посвятил практической медицине и привнес в нее то богатство знаменательных аналогий, которое накопил при изучении низших животных. Даже его внешний вид навевал такую аналогию. Высокий, худой, прямой, с аскетическим профилем, напоминающим кардинала Маннинга [2] Генри Эдуард Маннинг (1808–1892) — крупный церковный и политический деятель. Его аскетическая внешность примерно соответствует описанному далее облику профессора Себастьяна. , он представлял собою тот отвлеченный тип аскетизма, который выражается в полном самопожертвовании во имя возвышенных идей, а не в религиозном самоотречении. Три года странствий по Африке навсегда выдубили его кожу. Его белоснежные волосы, длинные и прямые, ложились серебристой волной на сутулые плечи. Бледное лицо было чисто выбрито, за исключением тонких жестких усов, подчеркивавших его резкие, четкие, интеллектуальные черты; из глубоких глазниц глядели по-ястребиному острые глаза. В некоторых отношениях внешность профессора часто напоминала мне о докторе Мартино [3] Персонаж приключенческого романа «Следопыт», принадлежащего перу популярного французского писателя Густава Эмара. Это сравнение подчеркивает буквально мальчишескую увлеченность рассказчика (в конце XIX в. Г. Эмар уже считался автором скорее для подростков) и вместе с тем исподволь готовит читателя к дальнейшим событиям: доктор Мартино — «врач-путешественник», его деятельность проходит на окраине цивилизации, среди землепроходцев и дикарей. ; в других — непреклонный и твердый, как стальной клинок, характер, его великого предшественника, профессора Оуэна [4] Ричард Оуэн (1804–1892) — прославленный зоолог и палеонтолог, один из крупнейших специалистов по анатомии. . Где бы он ни появлялся, люди оборачивались, чтобы еще раз взглянуть на него. В Париже его приняли за предводителя английских социалистов; в России объявили эмиссаром нигилизма. И эти мнения, по сути, не были далеки от истины, ибо жесткое, сухое лицо Себастьяна было прежде всего лицом человека, поглощенного и захваченного неукротимой страстью — священной жаждой знаний, пропитавшей всю его жизнь и натуру.

Он не только выглядел — он и был оригинальнейшей личностью из всех, кого я знал. Говоря «оригинальнейшей», я имею в виду прямой смысл этого слова и ничего более. У него была Цель — прогресс науки, и он шел прямо к этой Цели, не замечая никого по сторонам, ни справа, ни слева. Один американский миллионер заметил ему как-то по поводу некого хитроумного приспособления, которое тот описывал: «Знаете, профессор, а ведь если бы вы усовершенствовали эту штуку и оформили на нее патент, то сделали бы не меньше денег, чем я!» Себастьян обжег его взглядом и ответил: «Я не могу тратить время на зарабатывание денег!»

И вот, когда в день нашей первой встречи Хильда Уайд сказала мне, что мечтает стать медсестрой в Натаниэлевской клинике, «чтобы находиться рядом с Себастьяном», я ничуть не удивился.