Буало-Нарсежак - Разгадка шарады — человек. Полное собрание сочинений. Том 4

Шум в зале постепенно стихал. «Вот сейчас…»

Показанный в полный рост Крис прижал руки к груди, словно старался унять пронзительную боль. На самом деле этот законченный лицемер ждал, пока наступит полная тишина — ощутимая, душераздирающая, — будто бы заранее переживал тоску и безысходность, наполнявшие песни Жода. Он потянулся к микрофону.

— Господи! Сейчас надо, ну давай! — крикнул Раймон.

«— „Я тебя обнимал“, — объявил Крис. — Слова и музыка Оливье Жода».

Снова крики, снова аплодисменты; опять от рева задрожали телевизоры. Раймон встал. Он огляделся, вспомнил про пистолет в кармане. «Раз ни у кого не хватает смелости…» Он сам не сознавал, что делает. Видел только, как обнажаются зубы Криса в торжествующей улыбке. Он вытянул руку с пистолетом и выстрелил в ближайший телевизор.

Его оглушило. Телевизор разлетелся вдребезги. Взметнулись языки пламени, повалил дым. Раймон вне себя прицелился в другой экран, но рука его ослабла… Двадцать изображений Криса синхронно покачнулись, двадцать ртов открылись в беззвучном крике, поскольку его заглушали повскакавшие со своих мест зрители. А потом Крис упал на колено. Раймон опустил дымящийся пистолет. Со стороны кулис к авансцене спешили люди. Крис рухнул лицом вперед.

Занавес поплыл, закачался, и изображение исчезло. Что-то похожее на рыдание вырвалось из груди Раймона. Он слушал… Неужели опять? Что это за кошмар? Может, он просто бредит? Он осторожно повернул голову… А вдруг сейчас увидит, как по стенам бегают крысы?.. Экраны снова ожили, зазвучала нежная мелодия, закачались кувшинки.

— Нет, — произнес Раймон вслух. — Нет, только не это…

Затуманенное сознание его в панике искало выход. Он бросился к дверям, обернулся, чтобы еще раз убедиться… Кувшинки, повсюду кувшинки. Он весь был в кувшинках, как утопающий, вынырнувший последний раз на поверхность… И по щекам струилась вода… а может быть, слезы… Он бросился в темноту, даже не закрыв двери.

— Огнестрельное ранение, — сказал врач. — Пуля застряла в теле. Нужно немедленно оперировать.

Шум в зале стоял такой, что Мессалье его еле расслышал. Подошел один из охранников.

— Что делать, шеф?.. Многим уже удалось уйти… Наши, конечно, растерялись немного… Некоторые из оставшихся начинают беситься… Мне кажется, лучше всех выпустить… В зале же более тысячи человек. Если каждого осматривать да устанавливать личность, представляете, когда мы закончим? А главное, что это даст? Наверняка преступник…

— Погодите! — прервал его комиссар.

Он хорошо сознавал, в какое попал положение, но привык быстро принимать решения.

— Предупредите директора… Пусть скажет зрителям несколько слов… Правду скрывать незачем, но и драматизировать не надо… Рана неопасная… Вдруг кто-то что-то видел или хочет сообщить… Почем знать?.. Пусть этого человека немедленно проведут на сцену.

— А что делать со зрительным залом?

— Немедленно освободить помещение! А тех, кто будет сопротивляться, пусть забирают в участок…

Он вернулся к раненому. Врач опустил рубашку. Стал вытирать носовым платком окровавленные руки.

— Жить будет? — тихо спросил Мессалье.

— Смотря где застряла пуля… Во всяком случае, где-то совсем близко от сердца.

Комиссар опустился на колени, осторожно приподнял промокшую рубашку и осмотрел рану.

— Калибр небольшой, — сказал он. — Скорее всего, 6,35… Стреляли из зала; из первых рядов, наверное… Но от занятых мест до микрофона не меньше двенадцати метров. Попасть с такого расстояния из револьвера калибра 6,35 — просто невероятно!

Он поднялся, озадаченный, увидел двоих полицейских с носилками. Директор зала, Беллем, тронул его за рукав.

— Господин комиссар… В зале присутствуют известные люди… Их так запросто не выпроводишь… И кроме того, друзья Криса…

— Хорошо, — согласился комиссар. — Пусть соберутся в фойе. Я к ним сейчас выйду.

Подбежал офицер полиции.

— Шеф… Что делать с теми, кого мы заперли за кулисами?

— Освободите… Нет, подождите… Большинство из них хорошо знают парня… Лучше их допросить сейчас же… Скажем, через пять минут.

— А где?

Комиссар поискал глазами Беллема, но тот уже исчез со сцены. Двое агентов уносили на носилках раненого.

— В дирекции, — решил Мессалье. — Да! Мне нужен Лартиг.

— Я здесь, шеф.

Мессалье обернулся.

— Отличная работа, — сказал он. — Углядеть за залом как следует не можете! Кажется, я дал вам достаточно людей!