Буало-Нарсежак - Разгадка шарады — человек. Полное собрание сочинений. Том 4

Стоит съехать с шоссе Диня, как сразу попадаешь в другой мир — тихий, диковатый, полный аромата цветов и ветра. Дорога переходила в тропинку, цеплявшуюся за склон каменистого холма. Старинный хутор расположился сразу же за его гребнем. Лоб окинул взглядом пейзаж: справа, в ложбине, среди лужаек, порыжевших от летнего зноя, ферма; слева — вначале старая рига, похоже служившая гаражом, потом, чуть дальше, на узком плато, дом, сверкающий на солнце, а за ним гора, громоздящаяся до самого небосвода, в котором парил ястреб. Нет, это была не Швейцария! Редкая трава, слепящий свет. И все же Лоб был благодарен супругам Нелли за то, что они обосновались в этой глуши. Он медленно спустился к риге. Еще только одиннадцать. Он слишком гнал машину и вот прибыл на место намного раньше, чем принято. Он пристроил машину в тени.

— Эрве!

К нему бежала Зина.

— Я заприметила вас издалека.

«Не вздумает же она броситься мне на шею!» Лоб холодно протянул Зине руку.

— Как я рада, Эрве. Я вижу, вы на меня не рассердились… Я этого опасалась.

— Напрасно.

Зина отлично смотрелась в своей простой белой плиссированной юбке и красном пуловере, облегающем маленькую грудь. Она завязала волосы на затылке лентой в тон пуловеру и выглядела школьницей на каникулах, которая перевозбуждена от избытка свежего воздуха.

— Эрве, скажите же, что вы на меня не сердитесь.

— Что вы! У меня на это нет причин.

— Знали бы вы, как тут хорошо!

Она взяла Лоба за руку и повела по направлению к горе, без умолку болтая: фабрика, цветы — все было потрясающим… И чем больше Зина говорила, тем больше он был недоволен тем, что она так беззаботно весела.

— Мне нужно пойти поздороваться с нашими друзьями.

— Они на ферме. Пошли сначала прогуляемся…

Ей хотелось столько всего ему рассказать! Накануне она осмотрела на фабрике все, что можно; видела погреба, чаны, перегонные аппараты; она станет работать с Мари-Анн, чтобы войти в курс дела… «Она хочет, чтобы я звала ее просто по имени. Какая же она милая!» Потом ездила в Антрево, ужинала в деревенской семье… «Фермеры потчевали нас блинами». А вечер они провели в шезлонгах, перед входом в дом, наедине с этой безбрежной ночью, которая поднимается из самых недр земли…

— Держу пари, что вы счастливы! — сказал Лоб.

Зина отпустила его руку и вдруг показалась пристыженной.

— Разве это дурно? — пробормотала она.

— Что вы… напротив. Просто я несколько удивлен. После всего того, что вы мне порассказали!

— Имею же я право забыться, хотя бы на время!

Она снова стала серьезной, отчужденной, и Лоб не мог не подумать, что такая Зина ему больше по душе. В печали она принадлежала ему больше, нежели в радости.

— Я так и знал, Зина, что вам понравится у Нелли. И вы забудете… про остальное.

— Нет.

— Не нет, а да. Вы такая же девушка, как все. О вас заботятся, вас балуют, и вы тут же таете. Это нормально. Я этому рад.

— Эрве!

Они остановились у скалистого оврага, наполненного камнями.

— Все по-прежнему, — сказала она. — Здесь передышка, но непродолжительная, вот увидите. Мне нигде нет защиты.

— Тем не менее здесь…

— Даже здесь. Пошли в дом.

Он подал руку, чтобы помочь ей перешагнуть через каменную осыпь, но вдруг отдернул. Чуть ли не под самыми их ногами медленно разматывалась гадюка, досыта напоенная зноем и словно отполированная солнцем. Лоб шаг за шагом уводил Зину. Они не теряли из виду змею, которая извивалась лениво, как струя разлитого масла, и таинственно скрылась в камнях. Зина дрожала всем телом. Пока они отступали, Лоб неотрывно смотрел вниз. И когда Зина с рыданиями прижалась к нему, почти рассеянно обнял ее за плечи.

Несмотря на все усилия, Зина не смогла обедать. Мари-Анн осталась при ней в комнате для друзей.

— Что я вам сказал? — ворчал Нелли. — Я начинаю их узнавать, подопечных благотворительности… ах, прошу меня извинить — святого Дела благотворительности. Не забудьте про заглавную букву! Ужи — да их тут видимо-невидимо. И если эта девушка воспитывалась в деревне, как вы утверждаете, то у нее было время насмотреться на ужей.

— То была гадюка, — поправил его Лоб.

— Странно, здесь не водятся гадюки. Тем не менее…

Нелли покрыл голову широкополой соломенной шляпой.

— Пошли! — позвал он Лоба. — Мы должны разыскать ее, эту гадюку.

Лоб без труда отыскал овраг, и Нелли принялся голыми руками ворошить камни, то там, то тут нарушая покой ящериц, при виде которых сердце Лоба отчаянно колотилось. Взмокнув от пота, Нелли остановился и вытер руки носовым платком.