Агата Кристи - Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

Жена… Думая о жене, он представлял себе двух разных женщин. Одна — белокурая, голубоглазая девушка, скромная и ласковая, девушка, на которой он женился, которую он любил и часто поддразнивал, а она смотрела на него с немым недоумением. Это ее он ласково называл уменьшительным именем Полли. Но была еще и другая, которую можно было называть только ее полным именем — Мэри. Мэри жесткая, как сталь, страстная, но не способная любить; Мэри, для которой не существует никто, кроме нее самой. Даже он нужен ей лишь потому, что принадлежит ей. Он ее собственность.

Ему вспомнилась строка из Расина — как там?

«Venus toute entiere a sa proie attache…» [259] «Венера с торжеством свою терзает жертву» (фр.) — цитата из трагедии «Федра» великого французского поэта и драматурга Жана Расина (1639–1699).

Такую Мэри он не любил. За взглядом ее холодных голубых глаз скрывался кто-то чужой и незнакомый…

Тут Филип очнулся от задумчивости и посмеялся над собой. Нет, он определенно стал таким же нервным и чувствительным, как обитатели этого дома. Ему припомнился рассказ тещи про его жену. Про милую белокурую девочку в Нью-Йорке, как та обхватила ручками шею миссис Аргайл и плача пролепетала: «Я хочу остаться у тебя. Я никогда от тебя не уеду!»

Разве это говорило не любящее сердечко? Просто не верится, что это была Мэри! Неужели, став взрослым, можно до такой степени перемениться? Теперь Мэри просто не в состоянии выразить нежность и любовь. Не то что тогда, в детстве… Но тут он опять сам себя перебил. Так ли все просто? Была ли это любовь — или просто расчет? Средство достичь цели? Обдуманное притворство? На что способна Мэри, когда захочет чего-то добиться? На все, ответил себе Филип — и ужаснулся. Он в сердцах отбросил пишущую ручку и выехал из маленькой гостиной в спальню. Остановив кресло у туалетного стола, взял щетку и старательно зачесал назад нависавшие надо лбом волосы. Собственное лицо показалось ему незнакомым.

«Кто я? — спросил он себя. — Куда иду?» Мысли такого рода никогда еще не посещали его… Он подъехал к окну, выглянул. Этажом ниже одна из работниц стояла у кухонного окна и разговаривала с кем-то, кто находился внутри. Их голоса, их по-местному распевные интонации были хорошо слышны даже здесь… Он сидел словно в трансе, глядя перед собой широко раскрытыми глазами.

В смежной комнате послышались шаги. Он очнулся и подкатил к двери.

Возле его письменного столика стояла Гвенда Воэн. Она обернулась, и его поразило ее страдальчески осунувшееся лицо, на которое как раз падал солнечный свет.

— Здравствуйте, Гвенда.

— Доброе утро, Филип. Лео прислал вам «Иллюстрейтед Лондон ньюс», может, вам будет интересно почитать.

— A-а. Спасибо.

— Приятная комната, — заметила Гвенда, обводя глазами гостиную. — По-моему, я здесь ни разу не была.

— О да, прямо королевский гостиничный номер, — улыбнулся Филип. — И в стороне от людей. Идеальное обиталище для инвалидов и новобрачных.

Он сразу же спохватился, что последнего слова произносить не следовало, но было уже поздно. У Гвенды задрожал подбородок.

— Побегу, — сразу заторопилась она.

— Безупречная секретарша.

— Даже секретарша уже не безупречная. Я стала делать ошибки.

— Кто из нас их не делает. — И решительно спросил: — Когда вы с Лео поженитесь?

— Наверно, никогда.

— Вот это действительно было бы ошибкой, — сказал Филип.

— Лео думает, что наша свадьба произвела бы неблагоприятное впечатление на… на полицию! — с горечью пояснила она.

— Но, черт возьми, Гвенда, иногда приходится рисковать!

— Я лично не против. Я никого не боюсь. И готова идти ва-банк за свое счастье. Но Лео…

— Да? Что Лео?

— Лео, — ответила Гвенда, — наверно, он так навсегда и останется мужем Рейчел Аргайл. — Филипа поразил ее раздосадованный и безнадежный тон: — Она словно бы и не умирала. Она все время здесь, с нами… в этом доме…

Тина припарковала машину прямо на траве у кладбищенской стены. Бережно развернула привезенный букет, прошла в ворота и тихо побрела по центральной аллее. Новое кладбище ей не нравилось. Очень жаль, что не удалось похоронить миссис Аргайл на старом, за церковной оградой. Там веет вековым покоем. Старые тисы [260] Тис — деревья и кустарники из семейства хвойных растений. , обомшелые надгробные плиты. А тут все такое новенькое, одинаковое, опрятное, все так четко распланировано: прямая центральная аллея, от нее направо и налево расходятся дорожки — ну просто какой-то супермаркет.