Сэйтё Мацумото - СТЕНА ГЛАЗ

Выйдя со станции, Тацуо стал раздумывать, куда пойти. Перед станцией располагалась скромная закусочная. Он почувствовал, что проголодался, и зашёл туда.

В этой провинции излюбленным кушаньем была соба. Пока блюдо готовилось, Тацуо присел перед столиком и закурил. Молодой парень из местных развалился в углу на циновке, выставив вперёд ноги, и слушал по радио концерт популярной песни.

…Итак, Уэдзаки Эцуко приехала на эту станцию и спрашивала про багаж. Она знала и про то, что багаж отправлен со станции Токицу и что содержимое составляют «электрические изоляторы». Короче, она знает всё об этом преступлении. От «а» до «я», с самого начала…

Она знает всё. Но зачем же тогда ей понадобилось приезжать и проверять? Удостовериться, что багаж прибыл? Но в этом не было необходимости. Она приехала уже после того, как труп повешенного был обнаружен. А сам факт его обнаружения уже говорил о том, что багаж доставлен.

Принесли собу. Бульон был пересолен. Тацуо нехотя принялся есть, весь погруженный в размышления. Зачем понадобилось ей удостоверяться в прибытии багажа? Видимо, были какие-то причины. Но какие?..

Тацуо съел половину порции и закурил. Вдруг в голову ему пришла одна мысль, и он вскочил с низенького стула.

Солнце стояло в самом зените. Над узкой дорогой поднималась лёгкая пыль. По пути Тацуо встретил молодую пару с рюкзаками за плечами. За поясом у мужчины болталась привешенная крупномасштабная карта местности.

Тацуо снова вышел к знакомому посёлку. Он уже в третий раз приходил сюда.

— Не появлялась ли тут два дня назад молодая женщина? Она приехала из Токио.

В посёлке было двенадцать или тринадцать домов, и Тацуо обошёл их все с этим вопросом. Молодёжь и женщины были на работе. Дома оставались одни старики и дети. Но Тацуо был уверен, что, если Уэдзаки Эцуко приходила сюда, кто-то это заметил.

Опрос дал результаты.

Мальчик лет тринадцати сказал в ответ:

— Она поднималась на гору. Я сопровождал её.

— Сопровождал? А зачем, мальчуган? — Тацуо старался сдержать волнение.

— Потому что она спросила, не видел ли кто выброшенный деревянный ящик. А я заметил его, когда прежде забирался на гору, и вызвался проводить её.

Тацуо попросил мальчика показать это место. Горой назвать его было нельзя. Это были заросли, расположенные метрах в двадцати от дороги. Там лежал брошенный ящик, наполовину разломанный. Он был наполнен осколками фарфора, торчавшими из-за оторванных досок. Фарфор сверкал под солнечными лучами, проникавшими в заросли.

Тацуо заметил висевшую на верёвке багажную бирку. Бирка оказалась порядком замызганной, но разобрать надпись было можно.

«Отправитель: «Акт сёкай». Получатель: электростанция в деревне Сирамура» .

Скрестив руки, Тацуо стоял над ящиком.

Значит, Уэдзаки Эцуко приехала удостовериться, что это за багаж…

Мальчик как-то незаметно исчез. Тацуо присел на ящик и задумался. Долго сидел он так, подперев щёку рукой. Из-под осколков фарфора выполз какой-то жучок.

Разные мысли роились в голове Тацуо. Надо было успокоиться и ещё раз всё обдумать. Едва только общая картина начинала как будто складываться, как тут же разваливалась. Сомнения одолели Тацуо. Было такое впечатление, что все рассуждения упираются в какую-то невидимую стену.

…Труп повешенного не был отправлен деревянным ящиком. Но как же его транспортировали?

В ящике были осколки фарфора. Вес — пятьдесят девять килограммов. Явно была цель создать впечатление, что внутри — труп. Зачем понадобился этот камуфляж? Каковы причины?..

Зачем Уэдзаки Эцуко понадобилось приехать сюда, чтобы удостовериться насчёт деревянного ящика? Ведь она действительно осматривала закинутый в заросли ящик. Какое у неё при этом было выражение глаз?

Логическая нить спуталась. Где конец этой нити — неизвестно. Обнаружить это трудно, но не невозможно. Где-то он спрятан. Где-то должен быть.

Тацуо устал.

Он поднялся. Тем временем жучок, выползший из-под осколка, забрался на другой кусок фарфора. Двигался он очень медленно, Тацуо невольно следил за ним. И вдруг одна мысль внезапно пришла в голову.

Тацуо сорвал с ящика бирку, положил её в карман и начал спускаться с холма. Под ногами шуршала сухая трава.

Выйдя на дорогу, он заспешил к посёлку, который будто вымер под палящими лучами солнца. Тацуо пересчитал дома.

— Извините! — позвал он, остановившись перед домиком, со стрехи которого свисала нанизанная для сушки хурма, напоминая связку маленьких чёток.