Уилки Коллинз: Деньги миледи

Но леди Лидьяр твердо отклонила приглашение.

— Я так осуждаю неравные браки, — сказала она, направляясь к дому, — что остаться сейчас было бы лицемерием с моей стороны. Но я искренне желаю счастья Изабелле Миллер и, поверьте, буду только рада, если ваш брак опровергнет мои старомодные предрассудки. Благодарю за приглашение; надеюсь, моя прямота не обидела вас?

Она поклонилась и, собираясь вернуться к оставленной у ворот карете, поискала глазами Тобби. Неожиданная встреча с Моуди так удивила леди Лидьяр, что, войдя в аллею, она забыла посмотреть, где ее питомец. Теперь она звала, свистела в свисток, который всегда носила с собою на цепочке от часов, но Тобби не показывался. Гардиман тотчас велел людям осмотреть все, в том числе и дом. Слуги исполнили поручение в меру старательно и проворно, но пса не нашли. Тобби как сквозь землю провалился.

Гардиман заверил леди Лидьяр, что прикажет обыскать всю ферму и, как только пес найдется, отошлет его домой с кем-нибудь из слуг. Ее милости пришлось довольствоваться этим любезным обещанием, и с тяжелым сердцем она уехала. «Сперва Изабелла, теперь Тобби, — думала она. — Так вот и теряются все, кто делал жизнь более или менее сносной».

Проводив гостью до ворот, Гардиман встретил по дороге к дому лакея со стопкой свежих писем. Медленно ступая по траве, он вскрывал и прочитывал их одно за другим. Все они были от друзей, которые ранее приняли приглашение, а теперь с сожалениями извещали, что быть на обеде не смогут. Гардиман как раз заталкивал письма в карман, когда за спиной у него послышались чьи-то шаги. Обернувшись, он увидел Моуди.

— Вы что, приехали пообедать? — грубо спросил Гардиман.

— Я приехал с маленьким подношением для мисс Изабеллы в честь ее бракосочетания, сэр, — тихо ответил Моуди. — Если позволите, я хотел бы положить свой подарок на ее тарелку — и она увидит его, когда гости станут рассаживаться.

С этими словами он открыл небольшой футляр, в котором лежал простой и изящный золотой браслет с надписью по внутренней стороне: «Мисс Изабелле Миллер с самыми добрыми пожеланиями — от Роберта Моуди».

Браслет при всей простоте его формы был, несомненно, превосходной работы. Надобно сказать, что Гардиман заметил волнение Моуди в тот день, когда они с Изабеллой повстречались ему на дороге, и сделал для себя кое-какие выводы. При взгляде на браслет лицо его разом потемнело от ревности.

— Ну-ну, дружище! — с презрительной фамильярностью усмехнулся он. — Не скромничайте! Подождите немного — и вручите свой подарок собственными руками.

— Нет-нет, сэр, — сказал Моуди. — Если вы не возражаете, я бы предпочел его оставить.

Гардиман понял, что слова эти продиктованы деликатностью, и, сам не зная почему, почувствовал еще больший прилив гнева. Он собрался уже ответить что-то резкое и недостойное, когда от дома послышался голос Изабеллы: она звала Гардимана.

Моуди тоже узнал этот голос. Лицо его неожиданно исказилось, как от боли.

— Не стану вас задерживать, сэр, — грустно сказал он. — Всего хорошего.

Гардиман развернулся и ушел, не прощаясь. Моуди медленно двинулся в ту же сторону и вскоре подошел к шатру. Внутри никого не было: приготовления к обеду уже завершились. Против каждого места стояла карточка с именем гостя. Моуди нашел карточку невесты и вложил футляр с браслетом в свернутую салфетку на ее тарелке. Он постоял немного, опершись рукою о стол. Ему нестерпимо хотелось получить от Изабеллы хоть коротенькую весточку — пока она еще не потеряна для него навсегда. Искушение было так сильно, что он не устоял. «Попросить ее черкнуть несколько слов — нравится ей браслет или нет, — думал он. — Ее записка будет мне утешением в одиночестве».

Вырвав из блокнота листок, он написал на нем: «Всего два слова: принимаете ли Вы мой подарок и мои пожелания? Положите ответ под сиденье Вашего стула — я найду его, когда гости разойдутся». Он положил листок в футляр и, вместо того чтобы уйти, как намеревался, снова вернулся под сень густого кустарника.

Гардиман подошел к дому. На пороге стояла обеспокоенная Изабелла. Рядом с нею, опасливо следя за Гардиманом, словно в ожидании пинка, помахивал хвостом пропавший Тобби.

— Уехала леди Лидьяр? — тревожно спросила Изабелла.

— Да, — сказал Гардиман. — Где ты его нашла?

Однако так уж вышло, что Тобби нашел Изабеллу сам. Случилось это следующим образом.

Появление в курительной комнате лакея с карточкой леди Лидьяр сильно смутило приемную дочь почтенной вдовы. Она чувствовала себя виноватой оттого, что не ответила на записку леди Лидьяр, вложенную в письмо мисс Пинк, и оттого, что, не послушавшись ее совета, поддалась на уговоры Гардимана. Когда он поднялся идти в сад встречать гостью, Изабелла попросила его не говорить, что она здесь, — разве только ее милость сама смягчится и спросит о ней. Едва он ушел, из коридора вдруг послышался лай, показавшийся девушке знакомым. Она отворила дверь — и в курительную с восторженным визгом ворвался Тобби! Забравшись в дом из любопытства, он услышал за дверью голоса, узнал в одном из них голос Изабеллы и со свойственной ему хитростью и недоверием к чужакам ждал, пока Гардиман куда-нибудь исчезнет. Изабелла поцеловала, обласкала пса, а затем вывела его обратно на лужайку, зная, что леди Лидьяр станет его искать. Вернувшись в курительную, она стояла у окна и высматривала Гардимана. Заглянувшим в комнату слугам она могла лишь сообщить, что в последний раз видела Тобби на лужайке около дома. А когда тщетные поиски были прекращены и карета отъехала от ворот — кто выполз из-за шкафа, заставленного пустыми старыми корзинами? Конечно же, Тобби! Как он ухитрился пробраться обратно в курительную, осталось загадкой — разве только Изабелла, вернувшись, неплотно затворила за собою дверь. Так или иначе, но на сей раз он твердо решил остаться с Изабеллой, а потому тихонько сидел в своем укрытии, покуда не услышал за воротами стук колес, возвестивший об отъезде его законной хозяйки. Изабелла сейчас же кликнула Гардимана — на случай, если карету леди Лидьяр еще можно догнать. Но карета уже скрылась из виду, и, по которой из двух дорог, ведущих в Лондон, она поехала, никто не проследил. Не зная, как быть, Изабелла в растерянности глядела на Гардимана.