Уильям Коллинз - Армадэль. Том 2

«Против аттестатов ничего возразить нельзя, Аллэн. Я рад, что вы наконец получили помощь, которую хотели найти».

Вот всё, что он сказал при расставании. После того как Армадэль ушёл, я больше не видала Мидуинтера: он опять заперся на ночь в своей комнате.

Теперь меня мучает только одно беспокойство. Когда яхта будет готова выйти в море и когда я откажусь занять дамскую каюту, не изменит ли Мидуинтер своего намерения и откажется ли ехать без меня?

Октября 26. Уже начало будущего испытания. Письмо от Армадэля к Мидуинтеру, которое Мидуинтер сейчас принёс мне. Вот оно:

«Любезный Мид, я так занят, что не могу прийти сегодня. Кончайте вашу работу, ради Бога! Новый шкипер человек деловой. Он уже пригласил англичанина, которого хорошо знает, в помощники шкипера и абсолютно уверен в том, что сможет собрать экипаж дня через четыре. Я умираю от желания подышать морским воздухом, и вы, видимо, также, или вы не моряк? Снасти подготовлены, запасы прибывают на яхту, и мы поставим паруса завтра или послезавтра. Я никогда в жизни не был так весел. Напомните обо мне вашей жене и скажите ей, что она сделает мне одолжение, если приедет тотчас и распорядится насчёт всего, что ей будет нужно в дамской каюте.

Под этим текстом было подписано рукой Мидуинтера: «Вспомни, что я сказал тебе. Напиши! Таким образом отказ покажется ему не таким жестоким, и извинись перед ним, что не можешь ехать на яхте…»

Я написала, не теряя ни минуты. Чем скорее Мануэль узнает (а он непременно узнает это от Армадэля), что решение не ехать на яхте уже принято с моей стороны, тем безопаснее я буду чувствовать себя.

Октября 27. Письмо от Армадэля в ответ на моё. Он выражает церемонные сожаления, что лишается моего общества в пробном плавании, и вежливо выражает надежду, что Мидуинтер убедит изменить моё решение. Подождёт немного и узнает, что и Мидуинер не поплывёт с ним!..

Октября 30. Ничего нового до сегодняшнего дня. Сегодня же перемена в нашей жизни наконец совершилась.

Армадэль явился утром в самом шумно-весёлом расположении духа объявить, что яхта готова выйти в море, и спросить, когда Мидуинтер может перебраться на судно. Я сказала ему, чтобы он сам спросил об этом в комнате Мидуинтера. Он оставил меня с ещё одной просьбой передумать и поплыть с ним. Я принесла ещё одно извинение, объявила, что тверда в своём намерении, и села к окну в ожидании результата разговора в смежной комнате.

Вся моя будущность зависела от того, чем закончится разговор между Мидуинтером и его другом. Всё шло так гладко до сих пор. Единственная опасность состояла в том, чтобы Мидуинтер не изменил своего намерения, или, лучше сказать, своего фатализма в последнюю минуту. Если он позволит Армадэлю уговорить себя ехать с ним, разгневанный Мануэль не остановится ни перед чем, он припомнит, что я поручилась ему, что Армадэль поедет из Неаполя один, и он такой человек, что способен рассказать всю мою прошлую жизнь Мидуинтеру, прежде чем яхта выйдет из гавани. Когда я думала об этом и считала минуты, медленно следовавшие одна за другой, а до моего слуха не доходило ничего, кроме шума голосов в смежной комнате, ожидание развязки стало почти невыносимо. Напрасно я старалась приковать своё внимание к тому, что происходило на улице. Я машинально глядела из окна и не видела ничего.

Вдруг — не могу сказать, через сколько времени — шум голосов прекратился, дверь отворилась, и Армадэль в одиночестве показался на пороге.

«Прощайте, — сказал он грубо. — Надеюсь, что, когда я женюсь, жена моя не причинит Мидуинтеру такого разочарования, какое жена Мидуинтера причинила мне!»

Он бросил на меня сердитый взгляд, сердито поклонился и, круто повернувшись, вышел из комнаты.

Я опять видела людей на улице, я видела спокойное море и мачты кораблей в гавани, где стояла яхта. Я могла думать, я могла опять дышать свободно! Слова, спасшие меня от Мануэля, слова, бывшие смертным приговором Армадэля, были сказаны. Яхта должна была уйти без Мидуинтера и без меня!

Охватившее меня чувство восторга почти свело с ума, но это было чувство мгновенное. Сердце моё замерло, когда я подумала о Мидуинтере, который остался один в смежной комнате.

Я вышла в коридор, прислушалась и не услышала ничего. Я тихо постучалась в дверь и не получила ответа. Я отворила дверь и заглянула в комнату: он сидел у стола, закрыв лицо руками. Я молча посмотрела на него и увидела крупные слёзы, струившиеся по его щекам.