Лилиан Браун: Кот, который ограбил банк

— Стоит посмотреть.

— Приходи на выставку, — пригласил Торнтон. — И деньги не забудь.

Пройдя лесной дорожкой, Квиллер подошел к амбару с восточной стороны. Когда-то и в восточной, и в западной стене имелись огромные ворота, в которые спокойно въезжали возы с яблоками. При перестройке проёмы частично застеклили, вставив в них обычные двустворчатые двери. Парадный вход, через который вы попадали в холл, находился с задней стороны здания, а черный ход, ведущий на кухню, — со стороны фасада.

Подобные странности были в Мускаунти обычным делом, не случайно же столицу округа нередко называли не Пикакс, а Парадокс. Дважды городские власти собирались переименовать ряд улиц, и дважды избиратели решительно восставали против этого. Старая Восточная улица проходила западнее Новой Западной, а Северную Восточную улицу постоянно путали с Западной Южной. Но это вводило в заблуждение лишь приезжих, а вводить в заблуждение приезжих было одним из любимых развлечений жителей Пикакса.

Подойдя к амбару, Квиллер увидел знакомую картину: две кошачьи мордочки в окне сбоку от двери. Поставив передние лапы на подоконник, сиамцы наблюдали за хозяином. Стоило ему переступить порог, как кошки дружно устремились навстречу, принялись описывать возле него круги, терлись о ноги, оплетали их хвостами, исполняя при этом сиамские оперные партии. Столь горячий прием растрогал бы Квиллера, не взгляни он на часы. Для кошек наступило время обеда!

— Чем занимались, ребятки? — спросил Квиллер, накладывая в миски еду. — Масса полезных дел? Решили какую-нибудь мировую проблему? Кто выиграл забег на пятьдесят ярдов?

Чем больше разговариваешь с кошками, тем умнее они становятся, считал он.

Крупного, гибкого и мускулистого сиамца звали Као Ко Кун, для близких — Коко. Его подруга Юм-Юм, маленькая, грациозная и застенчивая кошечка, могла при случае взвыть почище сирены «скорой помощи», чтобы добиться желаемого, и причём немедленно. Оба щеголяли в палевых мехах, только маски, ушки и хвосты были коричневыми. Лилово-голубые глаза Юм-Юм, глядевшие с мольбой и трогательным кокетством, способны были растопить самое ледяное сердце. В темных глазах Коко угадывались космические глубины интеллекта и неразгаданные тайны.

Коты не покидали дома, но существам весом в десять фунтов амбар предоставлял достаточно места для променада. Диаметром в сотню футов, сверху он был увенчан большим стеклянным куполом. Три яруса полуэтажей (антресолей) соединялись лестницей, огибающей амбар по спирали. В центре стоял огромный белый камин в виде куба, от которого к куполу вздымались выбеленные дымовые трубы. Камин делил первый, основной, этаж на четыре части: столовую, гостиную, холл и библиотеку. Под одной из антресолей была устроена кухня, полускрытая Г-образной барной стойкой.

В дневное время потоки света заливали помещение, проникая сквозь купол и многочисленные треугольники и ромбы окон. В интерьере преобладали бледные тона: гладкие обесцвеченные бревна, светлая мебельная обивка, марокканские ковры. С наступлением темноты, когда таймер включал все искусно спрятанные светильники и прожекторы, восьмиугольное строение являло собой эффектное зрелище.

Излюбленным местом обитания Квиллера была библиотека. Всю стенку камина с этой стороны закрывали полки, заставленные старыми, купленными у букиниста книгами. На столе стоял телефон с автоответчиком, лежали письменные принадлежности. Квиллер любил устроиться в большом кресле, закинуть ноги на пуфик и читать вслух сиамцам или набрасывать в блокноте толстым жёлтым карандашом с мягким грифелем черновик будущей статьи.

В этот последний день августа, прежде чем отправиться обедать, он решил почитать кошкам книгу, выбранную Коко. Сиамец был библиофилом, любил пройтись по книжным полкам и вздремнуть, свернувшись клубочком, где-нибудь между биографиями и английскими романами девятнадцатого века. Выбор книг для чтения был его почётной обязанностью, впрочем, Квиллер оставил за собой право «вето». Он перечитал всю древнегреческую драму. Коко, различавший книги по запаху, особенно часто обнюхивал «Лягушек» Аристофана.

— Опять «Лягушки»? — удивлялся Квиллер. — Ну хорошо, но это в последний раз.

Кошки обожали звучание лягушачьего хора, которое Квиллер воспроизводил очень выразительно: «Ква-акс, ква-акс, брекекекс!» Глаза Юм-Юм становились огромными, как озера, а из груди Коко исторгалось грозное рычание.