Роберт Голдсборо - Смерть в редакции

— Неужели перед встречей со мной вы провели предварительное расследование? — негромко спросила она с изумлением в голосе.

— Обычно я нахожу полезным, навести справки о потенциальном клиенте, — ответил он, протягивая руку под стол. — Не желаете ли что-нибудь выпить?

Она покачала головой и, проведя ладонью по волосам цвета ирландского сеттера, произнесла с напряженным лицом:

— Очевидно, вы не желаете воспринимать меня серьезно.

Вульф набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул его.

— Напротив, мадам, я воспринимаю вас крайне серьезно. Но взгляните на все моими глазами: появляется потенциальная клиентка, желающая расследовать убийство. Бывший супруг клиентки, к которому она, вне всякого сомнения, питает враждебные чувства, является одним из подозреваемых. Клиентка во время убийства находилась далеко и, не будучи даже знакомой с жертвой, не испытывает ни привязанности, ни иных чувств к несчастной. Далее, полиция в слепой уверенности настаивает на том, что произошло не убийство, а самоубийство. Теперь скажите, как я могу оценить мотивы, побудившие вас обратиться ко мне?

— Какое значение имеют для вас мои мотивы?

— Мадам, они могут иметь огромное значение в зависимости от того, к чему вы стремитесь. К мести или к истине. Если ваша цель — обнаружение истины, вы останетесь довольны моей работой, когда я найду убийцу, будь то ваш бывший супруг или иной человек. Но если вам нужна месть, то вы удовлетворитесь только в том случае, если следы приведут к вашему бывшему супругу.

— В данном случае стремление к истине и жажда мести совпадают, — стояла она на своем.

— Не могу согласиться, — ответил Вульф, покачивая головой. — Пока еще невозможно назвать убийцу, но у меня нет никаких оснований подозревать мистера Макларена больше чем остальных.

— Чепуха! — Ее глаза сердито сверкнули. — Единственная причина, по которой полиция не желает признавать этот случай убийством, — политическое могущество Яна. Вы не представляете, как широко он раскинул свои щупальца и насколько глубоко они проникли. Он припугнул их, и они испугались. Газетные бароны могут творить все, что им угодно. Но я не верю, что ему удастся запугать вас, мистер Вульф.

— Мне не нужна ваша лесть, — недовольно произнес он, — и я категорически отметаю ваше возмутительное предположение. Полицейское управление Нью-Йорка, каковы бы ни были его недостатки, запугать невозможно. Этого не сделать даже, пользуясь вашим выражением, «газетным баронам» и особенно тем, которым в городе не принадлежит ни одной газеты. У него здесь нет опоры для власти.

Одри судорожно сглотнула, но взгляд Вульфа выдержала.

— Пусть так, — кивнула она, — но я все же хочу рискнуть и воспользоваться вашими услугами.

Остановив на ней внимательный взгляд, Вульф сказал:

— Рискнуть? Вы, конечно, понимаете, что я продолжу расследование, будет у меня клиент или нет. Поэтому, оставшись наблюдателем, вы, сэкономив деньги, получите тот же результат.

— Я не желаю оставаться наблюдателем, — заявила она, несколько повысив голос. — Я хочу вас нанять. Я достаточно много знаю о вас, мне известно, насколько высоки ваши гонорары, поэтому я плачу вам пятьдесят тысяч долларов немедленно, и еще пятьдесят тысяч после того, как будет названо имя убийцы. Такие условия вас устроят? Вот заверенный чек на ваше имя в качестве первого платежа, — она открыла сумочку, извлекла из нее чек и положила его на край стола.

— Прекрасно, — ответил Вульф, — я согласен взяться за работу при соблюдении вами следующего условия: второй чек я получу независимо от того, кто окажется убийцей. При этом второй платеж необязательно осуществлять до тех пор, пока названное мною лицо не будет признано виновным в судебном порядке.

— Что же, это справедливо, — сказала Одри, возвращая на лицо свою умопомрачительную улыбку. — Теперь, если можно, я попросила бы еще об одной услуге: нельзя ли сохранить наш договор в тайне? Мой бывший муж — человек чрезвычайно мстительный. Если он узнает, что я стала вашей клиенткой, то может каким-то образом навредить детям.

Или сократить твои алименты, глядя на нее, подумал я. Как быстро иногда проходит любовь.

— У меня нет оснований афишировать наше соглашение. Если в этом возникнет настоятельная потребность, то я не премину проинформировать вас о новых обстоятельствах.

Поняв, что время аудиенции истекло, она обратила ко мне свое улыбающееся лицо и поднялась с кресла. Я проводил ее к выходу, любуясь ее восхитительным профилем. Но магия образа почему-то исчезла и не вернулась, даже когда она заглянула в мои глаза и сердечно произнесла: