Дик Фрэнсис: 1972, Дьявольский коктейль

Операторы слушали его совершенно спокойно, показывая, что их этим не удивишь, а гримерша приняла довольно озабоченный вид. Один я представлял все это с позиции сидящего внутри, а не снаружи. У меня все сжалось от страха, как от настоящей, а не воображаемой опасности. Ерунда. Я тряхнул головой, отгоняя ощущение угрозы. Если хочешь быть хорошим актером, никогда не вживайся целиком в то, что играешь.

- Звуки.

- Что?

- Звуки. Герой должен издавать какие-то звуки. Сначала звать на помощь, потом кричать: от злости, голода, страха. И еще дрожать всем телом, как сумасшедший.

Эван раскрыл глаза еще шире. Наверное, пытался все это представить.

- Да, - наконец сказал он и вдохнул побольше воздуха. - Именно так.

Пламя его вдохновения несколько поутихло.

Ну, и как все это будет выглядеть? - спросил он. Я понимал, что он имеет в виду. Он спрашивал, выдержу ли я физически, смогу ли я выложиться. После всего, что он со мной уже сделал, это был дельный вопрос. Но я не собирался открывать все карты. Я решил, что это будет роль моей жизни. И сказал ему почти равнодушно:

Я выдам такое, что на просмотре все зарыдают.

И понял, что дожал его. Напряжение за столом спало, постепенно вновь начались разговоры, но возбуждение Эвана уже передалось всем, и в результате получился первый довольно неплохой вечер.

А на следующий день мы вернулись в пустыню и вкалывали от зари до зари. Все эти две недели. Это была та еще работа, но она сделала заурядный боевичок действительно стоящим фильмом, который отметила критика.

И за эти две недели я так и не сорвался, так что Конрад, единственный, кто на меня еще ставил, заграбастал весь выигрыш.

Когда в августе я вернулся в Англию, наш остров показался мне необычайно холодным и зеленым. В аэропорту Хитроу я взял со стоянки темно-синий «БМВ», совершенно непохожий на мою экзотическую Конфетку, и поехал на запад, в Беркшир. Я чувствовал себя человеком, у которого камень с души свалился.

Четыре часа дня.

Я еду домой.

Я поймал себя на том, что без всякого повода улыбаюсь, как ненормальный. Как мальчишка, сбежавший с уроков.

Дом наш стоит на окраине, на пологом склоне над Темзой. Он старинный, наполовину перестроенный, окнами на закат над рекой. Дорожка к дому от шоссе почти незаметна.

Детский велосипед валялся наполовину на газоне, наполовину на дорожке, посыпанной щебнем, а возле клумбы лежали грабли и лопата. Я бросил машину у гаража и вошел в сад.

Все мое семейство было в сборе. Они не заметили меня; я постоял немного, глядя на них. Оба сына плескались в бассейне, играя черно-белым мячом. Малышка лежала на надувном матрасе под зонтом. А на залитом солнцем одеяле сидела коротко остриженная молодая женщина.

Один из пацанов поднял голову и увидел меня.

- Ура! - закричал он. - Папа приехал! - И окунул брата с головой.

Я, улыбаясь, пошел к ним. Кейт, не торопясь, шла навстречу.

- Привет, - сказала она, - учти, что я вся в масле.

Она легко коснулась моей щеки кончиками пальцев и подставила губы для поцелуя.

- Господи, что это с тобой случилось? - воскликнула она. - От тебя остались кожа да кости.

В Испании довольно жарко, - ответил я; мы подошли к бассейну, я снял рубашку и галстук.

- А ты совсем не загорел.

- Да, я провел все время в машине.

- Ну и как, получилось?

Я пожал плечами.

- Откуда я знаю? Там видно будет… Как дети?

- Отлично.

Я отсутствовал месяц. Но мне казалось, что я уехал только вчера. Я чувствовал себя так же, как и любой отец, вернувшийся домой с работы.

Пит выбрался из воды и, рассыпая брызги, побежал по траве.

- Что ты нам привез? - спросил он.

- Пит, если будешь таким любопытным, то ничего не получишь, - остановила его Кейт.

- Я мало что привез. Мы были далеко от приличных магазинов. Но сначала убери, сынок, свой велосипед с дорожки.

- Ну вот! - сказал Пит. - Как только ты приезжаешь, так сразу надо что-то делать. - Он послушался, но его спина выражала явный протест.

Кейт рассмеялась.

- Я рада, что ты вернулся.

- Я тоже.

- Пап, посмотри! Посмотри, что я умею!

Крис кувыркался в воде, подбрасывая мяч. Отряхиваясь, как щенок, он ждал, что его похвалят.

- Здорово получается, - сказал я.

- Давай еще раз!

- Подожди минутку.

Мы с Кейт подошли к зонту, под которым лежала малышка. Ей было пять лет, она была хорошенькая, темноволосая. Я стал на колени и потрепал ее по животику. Она смеялась.

- Ну, как она? - спросил я Кейт.

- По-прежнему.