Утренняя роса струилась по стеклам. Я осушил языком часть левого стекла. Слаб я был, как младенец. Лизал я медленно и неуклюже.
У меня не хватило сил приоткрыть окно, но я знал, что умру не от недостатка кислорода.
Солнце встало в розовой дымке.
Я мечтал потерять сознание, понимая, что только это принесет мне желанный покой. Даже бред будет облегчением. Надежда, ожидание, способность ориентироваться в ситуации, держать ее под постоянным контролем были дополнительной мукой. Я ждал, когда угаснет рассудок. В этот момент я умру. Это единственное, что будет смертью. А сердце может останавливаться, когда захочет.
Мощные волны зноя били в автомобиль, как таран.
Я горел.
Горел.
И все-таки они приехали.
В полдень. Эван и Конрад на пикапе. Эван, как обычно, был полон энергии, он размахивал руками, глаза его сияли. Слегка запыхавшийся Конрад вытирал лоб носовым платком.
Они подошли к автомобилю, открыли дверцу и онемели. Я думал, что они мне мерещатся, я был уверен, что сейчас они исчезнут.
Первым заговорил Эван.
- Ты куда подевался, черт тебя возьми? Мы со вчерашнего дня ищем тебя по заповеднику.
Я не ответил. Не мог.
Конрад повторял:
- Боже мой… Боже мой… Дорогуша… Боже мой… - совсем как испорченная пластинка.
Эван вернулся к пикапу, подъехал ближе и вытащил из багажника красный ящик.
- Будешь пиво? - спросил он. - Воды у нас нет.
Он наполнил бумажный стаканчик и поднес его к моим губам. Пиво было холодным и несказанно прекрасным. Я выпил только половину, каждый глоток давался с трудом.
Конрад открыл правую дверцу и залез в машину.
- У меня нет ключа, - жалобно сказал он.
Впервые за все это время мне стало смешно.
- Фу! - сказал Эван. - Ну и воняет же от тебя.
Наконец-то они сообразили, что я не могу говорить. Конрад вышел из машины и полез в багажник. Вернулся он с четырьмя кусками стальной проволоки и мотком изоленты.
Отмычка получилась не очень удачной. Конрад ругался, пыхтел, пока ему удалось отжать защелку и освободить мою правую руку. Левая могла подождать.
Потом они отстегнули ремни и стали тащить меня из машины. Это было нелегкое дело. Мое тело застыло, как желе в формочке.
- Может быть, смотаться за врачом? - предложил Эван.
Я энергично замотал головой. Я должен был срочно кое-что сообщить им, причем до того, как появятся посторонние. Трясущейся рукой я достал из-под себя мои записи и жестом попросил авторучку. Конрад протянул мне золотой «Паркер». Я написал на конверте: «Если вы никому не скажете, что нашли меня, мы сможем поймать того, кто это сделал». А потом, немного подумав, добавил: «Это очень важно».
Они, став плечом к плечу, разбирали мои каракули и буквально чесали в затылках.
Я написал: «Занавесьте ветровое стекло».
Это было сделано мгновенно. Температура в автомобиле понизилась на десяток градусов.
Эван снял с баранки мой полиэтиленовый пакет.
- А это что такое? - спросил он. На его лице появилось испуганное выражение.
Он стал читать мои записи. Я отпил еще немного пива. Рука, державшая стаканчик, еще дрожала, но жизнь возвращалась ко мне глоток за глотком.
Эван передал записи Конраду. После долгой паузы он произнес:
- Ты вправду считал, что Конрад и я участвовали в этом?
Я покачал головой.
- Клиффорда Уэнкинса выловили в озере Веммер Пан, в субботу вечером. Катался на лодке и утонул.
Эта новость дошла до моего сознания не сразу.
«Господи, - подумал я, - значит, я уже не увижу этого несчастного, потного, заикающегося маленького человечка».
«Я хочу полежать. Можно в вашем пикапе?» - написал я.
Конрад бросился выполнять мою просьбу. Убрав аппаратуру, он вынул задние сиденья из обеих машин, положил их на дно пикапа и застелил свитерами и плащами.
- Отель «Риц» рад приветствовать вас, - объявил он.
Выглядел я страшно. Четырехдневная щетина, воспаленные, запавшие глаза, кожа мертвенно-серая, в красных пятнах. Иными словами, из зеркала на меня глядел хорошо поджаренный вурдалак.
С деликатностью, которой в них никто бы не заподозрил, мои спасители помогли мне выбраться из машины и почти отнесли меня к пикапу. Я не мог выпрямиться. Мне казалось, что мои мускулы свернулись, как дорожка, когда полусогнутого меня доволокли до постели. Уже потом, лежа, я стал распрямляться, испытывая невероятную боль и одновременно чувство невыразимого облегчения. Эван перенес брезент с моего автомобиля на крышу пикапа.
Читать дальше