Дик Фрэнсис - 1979, Твердая рука

- Конечно, все это ерунда, - отозвался он.

- Ну, ну, давай, - подбодрил его сэр Томас.

- Он сочинил это от начала до конца. - Лукас обдумывал ситуацию. Его сознание словно пробудилось, и к нему вернулась прежняя решительность. - Я никогда не просил его проверять синдикаты. Я не говорил ему, что усомнился в Эдди. Я никогда не разговаривал с ним о каком-то вымышленном Мэсоне. Повторяю, он все придумал.

- А зачем мне это было надо? - спросил я.

- Откуда мне знать?

- Я не придумывал, что дважды приходил сюда и делал выписки из документов о синдикатах, - возразил я. - Мне не для чего было сочинять, будто Эдди пожаловался руководству, что я видел докладные записки. Я не придумывал, что вы четыре раза звонили на квартиру и разговаривали с Чико. Я не сочинял, что вы высадили нас на стоянке и бросили. Я не придумывал Питера Раммилиза, которого могут заставить… заговорить. Я даже смогу отыскать этих двух шотландцев, если понадобится.

- Как? - поинтересовался он.

Я спрошу у маленького Марка, решил я. Он многое узнал об этих типах. Надо признать, мальчишка умеет хорошо слушать.

- Вы хотите сказать, что я сейчас, на ходу сочинил байку про шотландцев?

Он оцепенело уставился на меня.

- Я также мог бы докопаться до истинных причин всей этой истории, неторопливо проговорил я. - Проследить, как зародились слухи о коррупции. Выяснить, кто еще, кроме Питера Раммилиза попросил вас остаться в «Мерседесе».

Лукас Вейнрайт молчал. Я не знал, удастся ли мне осуществить то, о чем я только что сказал, но понимал - он не станет спорить. Он полагал, что я сумею разобраться, в противном случае он бы не пытался от меня избавиться. Я рассуждал согласно его логике, а вовсе не своей.

- Ты готов к этому, Лукас? - спросил его сэр Томас.

Лукас вновь пристально поглядел на меня и не ответил.

- С другой стороны, - произнес я, - если вы подадите в отставку, то все кончится само собой Он отвернулся от меня и посмотрел на главного распорядителя.

Сэр Томас кивнул.

- Вот так, Лукас. Садись и пиши заявление об отставке. Мы подпишем его, и никакого суда не будет.

О подобной развязке можно было только мечтать, но в этот момент Лукасу показалось, что его постиг полный крах Его лицо вытянулось и побледнело, а губы задрожали.

Сэр Томас взял со стола лист бумаги и вынул из кармана ручку с золотым пером.

- Садись сюда, Лукас.

Он поднялся и жестом указал Вейнрайту на свое место.

Капитан с трудом добрел до стола и сел, не переставая трястись. Он написал несколько слов, которые я прочел чуть позже.

"Я ухожу в отставку с поста директора службы безопасности Жокейского Клуба

Лукас Вейнрайт".

Он оглядел застывшие лица собравшихся. Эти люди хорошо знали его и привыкли ему доверять.

Они работали с ним изо дня в день. Он не сказал ни слова в свою защиту. Я подумал, должно быть, им всем странно видеть, как он легко уступил и сдался.

Человек с волосами цвета перца и соли встал и направился к двери.

По пути он остановился и смерил меня ничего не выражающим взглядом, словно так и не разобрался в смысле происшедшего.

- Как я теперь смогу тебя остановить? - проговорил он.

Я не ответил.

То, что он имел в виду, лежало у меня на колене. Большой палец, четыре остальных и свобода действий.

Чарльз отвез нас в Эйнсфорд.

- Теперь ты просто не вылезешь из зала суда, - сказал он мне, - то Никлас Эш, то Тревор Динсгейт.

- Но не так уж плохо быть обычным свидетелем.

- Тебе виднее.

- Да, - подтвердил я.

- Любопытно, что станет делать Лукас Вейнрайт.

- Это одному Богу известно. Чарльз посмотрел на меня.

- Неужели тебе не хочется немного позлорадствовать?

- Позлорадствовать? - изумленно переспросил я.

- Над поверженным врагом.

- А что вы делали в морских сражениях, когда ваш противник шел ко дну?

Злорадствовали? Помогали топить?

- Возьми его в плен, - предложил Чарльз.

- Да его жизнь и без того превратится в тюрьму, - немного помедлив, отозвался я.

Чарльз таинственно улыбнулся и через минуту проговорил:

- Значит, ты готов его простить?

- Не задавайте таких сложных вопросов. Люби поверженного врага. Прощай.

Умей забывать обиды. Нет, наверное, я плохой христианин, подумал я. Может быть, Лукас сам по себе и не внушал мне ненависти, но я вряд ли смогу его простить.

Мы приехали в Эйнсфорд и столкнулись в холле с миссис Кросс. Она несла поднос наверх, в свою комнату, и сообщила мне, что Чико проснулся, почувствовал себя лучше и спустился на кухню. Я прошел туда и застал его сидящим за столом.