Дик Фрэнсис - 1979, Твердая рука

Необходимо лишь одно - передать Лукасу, что я знаю о случившемся. Если, по-вашему, я прав, то предложите ему уйти в отставку. Остальные варианты ни к чему не приведут. Вы же не хотите громкого скандала, от которого пострадают скачки.

- Да, но…

- А теперь о Питере Раммилизе, - продолжил я. - Наверное, Эдди Кейт сможет провести расследование и выяснить, как быть с синдикатами. Раммилизу незачем хвастаться, будто он подкупил Лукаса. Полагаю, он вообще не давал ему взяток. И вообще я не думаю, что он говорил с ним обо мне и Чико.

Ну, разве что жаловался, как я его крепко отдубасил, не без иронии подумал я.

- А как мы поступим с двумя бандитами из Глазго? - осведомился сэр Томас.

- Неужели отпустим?

- Не затевать же мне снова судебный процесс и выступать в роли жертвы, усмехнулся я. - Можно считать, что дело с левой рукой до конца жизни отучило меня от жалоб.

Услышав меня, они, бесспорно, испытали облегчение.

- Однако отставка директора службы безопасности вряд ли пройдет безболезненно, - заметил сэр Томас. - Мы должны решить, являются ли твои рассказы достаточным основанием. Фотографии мистера Барнса - это лишь один из аргументов. Так что… пожалуйста, сними рубашку.

Проклятие, подумал я, до чего же мне это противно. На их лицах застыла гримаса отвращения, и я понял, что они тоже не желают видеть мои раны. Все это было мне ненавистно. Теперь я пожалел, что явился на Портмен-сквер.

- Сид, - серьезным тоном произнес сэр Томас. - Ты должен.

Я расстегнул пуговицы, поднялся и снял рубашку. Единственной розовой частью моего тела была левая рука с протезом, а все остальное потемнело от густо-красных продольных и поперечных полос. Сегодня синяки увеличились и сделались отчетливее. В общем, я чувствовал себя лучше, чем выглядел, и понимал, что мой вид способен ужаснуть. Ну что ж, я сам настоял на поездке в Жокейский Клуб. Я не желал показывать им свои раны, хотя знал, что они об этом попросят и мне придется уступить. Если уж так случилось, теперь я просто обязан их убедить.

За неделю или чуть больше раны затянутся и начнут заживать. Тогда никто не поверит, что меня жестоко избили. Очевидно, шотландцы все предусмотрели и решили, что, когда их вызовут в суд, доказательства их вины исчезнут, а значит, им ничего не грозит. За мою сломанную руку преступник отделался четырьмя годами заключения, а уж тут увечье было видно всем. Худшее, чего они могут ждать, это три месяца лишения свободы. Когда судят за кражи и насилие, суровый приговор непременно выносят грабителям, а вовсе не насильникам.

- Повернись, - сказал сэр Томас. Я последовал его указанию. Они продолжали молчать. Чарльз держался на редкость спокойно. Сэр Томас встал, подошел ко мне и внимательно осмотрел. Потом взял со стула мою рубашку и отдал мне.

Я поблагодарил его, надел рубашку и застегнул пуговицы. Заправил ее в брюки и сел.

Минуты казались мне бесконечными. Но вот сэр Томас позвонил по внутреннему телефону и попросил свою секретаршу:

- Будьте добры, вызовите ко мне в офис капитана Вейнрайта.

Если у администрации еще были какие-то сомнения, то Лукас Вейнрайт их развеял. Он уверенно вошел в комнату, но, увидев меня, остановился И застыл, словно в его сознании произошел сбой и мускулы перестали ему повиноваться. Лицо Лукаса сделалось мертвенно-бледным Его оживляли лишь серо-карие глаза.

Вероятно, столкнувшись с Тревором Динсгейтом в ложе на скачках в Честере, я выглядел точно так же. Может быть, и Лукас, подобно мне, не чувствовал, как он ступает по ковру.

- Садись, Лукас, - проговорил сэр Томас, указывая на стул.

Вейнрайт прошел, не отрывая от меня глаз, как будто не мог поверить в мое присутствие и надеялся, что стоит ему взглянуть, и я исчезну.

Сэр Томас откашлялся:

- Лукас, Сид Холли рассказал нам одну историю, и ее необходимо разъяснить.

Лукас не расслышал его слов и обратился ко мне:

- Тебя не должно здесь быть.

- Почему же? - удивился я. Они ждали, что Лукас ответит, но он промолчал.

- Сид предъявил тебе серьезные обвинения, - начал сэр Томас. - Я задам ряд вопросов и полагаю, что ты будешь с нами откровенен.

Он повторил почти все, что я им сообщил, не волнуясь и без ошибок. У него строгий, аналитический ум, подумал я, он бесстрастен и допускает различные варианты. Лукас делал вид, что слушает, но продолжал смотреть на меня.

- Итак, мы ждем, - заключил сэр Томас. - Согласен ли ты с версией Сида или станешь ее опровергать?

Лукас отвернулся от меня и оглядел комнату.