Дик Фрэнсис - 1983, След хищника

- Не знаю. Рисковать мы не можем. - Я использовал итальянское слово, означающее опасность, а не риск, но он понимающе кивнул. Я третий раз работал в Италии и говорил теперь по-итальянски лучше, чем прежде.

Мы ждали долго и мало говорили. Так долго, что я начал беспокоиться - вдруг Ченчи вовсе не позвонили? Вдруг это сообщение было просто жестокой шуткой в отместку? Или даже хуже - вдруг это просто уловка, чтобы выманить его из дома, в то время как там произойдет что-то ужасное? Мое сердце глухо билось. Старшая сестра Алисии, Илария, сестра Паоло Ченчи, Луиза, обе были на вилле и спали наверху.

Возможно, мне следовало остаться там… но Ченчи был не в состоянии сесть за руль. Возможно, мне следовало разбудить их садовника, что жил в деревне, - он иногда водил машину, когда у шофера был выходной… возможно, возможно.

Когда он вернулся, небо уже светлело. По его походке было видно, что он потрясен. Лицо его было просто каменным. Я открыл ему дверь изнутри, и он тяжело опустился на пассажирское сиденье.

- Он звонил дважды, - Ченчи по инерции говорил на итальянском. - В первый раз велел ждать. Я ждал… - Он замолчал и проглотил комок. Прокашлялся. Снова заговорил - уже тверже:

- Я долго ждал. Целый час. Больше.

Наконец он позвонил. Сказал, что Алисия жива, но цена выросла. Сказал, что я должен заплатить два миллиарда лир не позднее чем через два дня. - Голос его сорвался.

Я ясно слышал в нем отчаяние. Два миллиарда лир - это около миллиона фунтов.

- Что еще он сказал? - спросил я.

- Он сказал, что, если кто-нибудь расскажет карабинерам о новых требованиях, Алисию тут же убьют. - Тут он вдруг вспомнил, что в машине сидит еще и Рикардо, и в тревоге повернулся к нему:

- Не говори об этой встрече никому. Душой поклянись!

Рикардо с серьезным видом пообещал. Он также сказал, что сейчас поедет в больницу к родителям и привезет новости о Лоренцо. Еще раз горячо пообещав молчать, он пошел к своему мотороллеру и затарахтел прочь.

Я завел машину и выехал со стоянки.

- Мне столько не осилить, - подавленно проговорил Ченчи. - Больше я не смогу.

- Ну, - сказал я, - вы случайно получили назад деньги из того кейса. Вам повезло. Это означает, что на самом деле вам надо добавить… семьсот миллионов лир.

Триста тысяч фунтов. Если произнести быстро, то не так ошарашивает.

- Но за два дня…

- Банк ссудит. У вас есть имущество.

Он не ответил. Теперь, когда второй раз придется собирать выкуп в мелких банкнотах, это будет технически сложнее. Нужно больше денег и гораздо быстрее. Однако в банках читают утренние газеты - и вряд ли им не будет известно о том, что нужен второй выкуп.

- Что вы собираетесь сделать, когда получите деньги? - спросил я.

Ченчи покачал головой.

- Он сказал мне… Но теперь я не могу вам передать. На сей раз я понесу деньги сам. Один.

- Это неразумно.

- Я должен это сделать.

Он говорил безнадежно и одновременно решительно. Я не стал спорить.

Просто спросил:

- У нас будет время сфотографировать купюры и пометить их?

Он нетерпеливо покачал головой.

- Какое теперь это имеет значение? Дело только в Алисии. Мне дали второй шанс… На этот раз я сделаю все, как они говорят. Теперь я действую один.

Как только Алисия будет спасена - если ему повезет, - он пожалеет, что упустил возможность выручить хотя бы часть выкупа и поймать похитителей. Как это часто бывает при похищениях, эмоции превалируют над здравым смыслом. Но вряд ли можно его в этом винить.

Почти все комнаты на вилле Франчезе были увешаны снимками Алисии Ченчи. Девушки, которую я никогда не видел.

Алисия на скачках по всему миру. Богатая девушка Алисия с шелковой кожей и солнцем в крови (как писали имеющие воображение газетчики) - горячая, яркая, и временами опаляющая. Я мало понимал в скачках, но о ней я слышал, об этой обворожительной девушке из европейского спорта, которая и вправду могла скакать - тут надо вообще газет не читать, чтобы не слышать о ней. В ней было что-то привлекавшее этих писак, особенно в Англии, где она часто выступала. Да и в Италии всякий раз, как о ней упоминали, я слышал в голосе говорившего искреннее восхищение. В голосе каждого, кроме разве что ее сестры Иларии, чья реакция на похищение была неоднозначной.

На фотографиях крупным планом Алисия была не особенно красива - худенькая, с мелкими чертами лица, темноглазая, с короткими прилегающими к голове кудряшками. Ее сестра, чей снимок висел рядом в серебряной рамке, казалась более женственной, более дружелюбной, более милой: Однако в жизни в Иларии ничего такого особо не наблюдалось, тем болей сейчас, при таких ужасных обстоятельствах. Никогда не угадаешь, как человека изменит несчастье. Она и ее тетка Луиза все еще спали, когда мы с Ченчи вернулись на виллу. Все было тихо и спокойно. Ченчи пошел прямо в библиотеку и налил себе большой стакан бренди, показав мне, чтобы я тоже налил себе. Я присоединился к нему, подумав, что напиться в семь утра можно ничуть не хуже, чем в любое другое время.