Дороти Девис - Тень предателя

— В мирке циклотронов и мегатонов, расщепленных атомов и водородных смесей. Это словно рассказ о вечеринке, о том, как прошел ваш бал, — с убийственным, как всегда, сарказмом закончил Мазер.

— Эрик, — расстроилась Анна, пытаясь поймать его взгляд, чтобы передать ему хотя бы чуточку человеческого сочувствия и поддержки.

— О, к черту вас всех! — вдруг в сердцах воскликнул Мазер, не в силах признаться себе и еще меньше Анне, что причиной его отчаяния является не его неспособность понять мир ученых, а его полное непонимание интимной стороны отношений между мужчиной и женщиной, когда он даже не смог разделить с Анной ее робкие надежды в отношении него и Джанет.

Анна встала и подхватила свою сумку.

— Я не буду обедать, если вы не возражаете, Эрик. Спасибо за мартини.

Он попытался встать и попрощаться с ней, но Анна уже ушла.

— Мне все равно, — сказал он сам себе, тяжело опускаясь на стул. — Мне абсолютно все равно. — Он взял недопитый Анной стакан с мартини, повертел его в руке и выпил остатки мартини с той стороны стакана, где к нему прикасались губы Анны.

Чуть взбодрившись после двух часов сна, которого ему так не хватало, приняв душ, Маркс в девять часов вечера входил в таверну «Красная лампа». Его сразу же удивило сходство этого заведения с барами старой Англии, какими их любят изображать в новогодних календарях. Круги света от ламп, похожих на свечи, туманная дымка над залом, обшитым темными панелями, массивные скамьи и неожиданно ярким пятном сидящая за большим столом молодежь в необычной одежде в самом конце зала, в так называемой Старой половине, где даже краснощекий бармен в рубахе с расстегнутым воротом и закатанными до локтей рукавами был олицетворением духа далекой старины. Он наполнял темным пивом кружки для двух трудяг в холщовых рубахах.

Маркс, разглядывая это сборище, был удивлен тем, что вместо общей беседы говорил только кто-то один из них, говорил с жаром, возбужденно, а остальные молча слушали. Взгляд Маркса упал на единственную в этой мужской компании девушку. Запустив пальцы в длинные волосы своего соседа, она непринужденно играла ими. Ее собственная прическа походила на красный пчелиный улей.

К Марксу подошел бармен. Его маленькие круглые голубые глаза были остры, как сталь. Ирландец, подумал Маркс, настоящий умный и ловкий ирландец, и заказал пиво.

— Покажите ваше удостоверение, — попросил ирландец.

Маркс послушно подчинился. Все равно пришлось бы сделать это, когда он стал бы его допрашивать.

— Так я и думал, — сказал бармен. — Человек по имени Перерро уже побывал здесь утром. — Он кивнул в сторону молодежи. — Вам нужны они.

— Что у них за костюмы?

— Эдвардианского периода, — ответил бармен. — Каждый новый год я начинаю, думая, что уже повидал все, а в конце года понимаю, что еще ничего не видел. Но потом говорю себе: лучше они, чем какое-нибудь дерьмо.

Маркс понял, что перед ним человек-педант, и он точен в своих словах и оценках.

— Они все были здесь вчера, когда сюда пришел профессор Мазер?

— Я их не считал. У них всегда одна и та же компания.

— А молодая леди?

— Она была вчера. Для них она своего рода талисман, насколько я понимаю. Вот здесь, — он постучал по голове, — пусто, но зато все более, чем о’кэй, в других местах.

Маркс улыбнулся.

— Вы вчера вечером разговаривали с Мазером?

— Нет. Он чертовски спешил, когда уходил отсюда. Я подумал, что ребята достали его и он попросту сбежал. Он, впрочем, всегда такой. Остановится, начнет разговор эдак на час и ты думаешь, что вот нашел с кем поговорить о религии или старых балладах, у него их целая коллекция, поэтому идешь за пивом, чтобы угостить, а когда возвращаешься, его и след простыл. Несчастный мужчина, я так всегда считал.

— Но все же мужчина? — спросил Маркс.

— Я тоже думал об этом и, пожалуй, склоняюсь в его пользу.

— Я хотел бы поговорить с юной леди, — сказал Маркс. — Она достаточно взрослая, чтобы ей можно было предложить что-нибудь выпить?

— Она настолько взрослая, что сама может предложить вам это, — ответил ирландец. — Садитесь за столик у стены, и я пошлю ее к вам.

Девушка подошла к Марксу, соблазнительно покачивая бедрами. Он заметил, что молодых людей, как будто совсем не интересовали ни откуда-то взявшийся детектив, ни то, что девушка ради него покинула компанию, или же они просто умело делали вид, что это так. Маркс, представившись, ждал, когда девушка сядет, и лишь тогда спросил ее имя.