Николай Казаков: Искатель. 2000. Выпуск №6

ПОСТАНОВИЛ:

Уголовное дело в отношении курсанта Баранчеева Альберта Игоревича направить военному прокурору гарнизона для окончания расследования.

Дознаватель училища (подпись).

Мишин не любил заниматься служебными делами дома. Особенно в воскресенье вечером. Поэтому когда с трудом, двумя пальцами, с третьей попытки он допечатал постановление о направлении уголовного дела военному прокурору, то с заметным облегчением поставил внизу свою подпись.

Три постановления относительно курсанта Сизова, как две капли воды похожие на постановления, касающиеся Баранчеева — разница была только в фамилиях и дате рождения, даже место рождения у них оказалось одинаковым, — были уже готовы.

Максим встал из-за стола и, потягиваясь, прошелся по комнате. Все, завтра в военную прокуратуру. Прокурора тоже можно понять — конец месяца и квартала, и он требует хоть какого-то отчета о проделанной работе по возбужденным уголовным делам. А отчет, по большому счету, только бумажный. Реально следствие в лице молодого курсового офицера старшего лейтенанта Мишина, впервые за свою армейскую службу несколько дней назад назначенного на должность внештатного военного дознавателя, не продвинулось ни на миллиметр. Никто из сокурсников пропавших курсантов ничего не видел, никто ничего не знает. Никаких разговоров о том, что Баранчеев и Сизов задумали побег из училища, никто не слышал. Да и вообще многих очень удивило, что они пропали вместе — никто бы и не сказал, что они были друзьями. Так, сослуживцы с нормальными ровными отношениями. Да и сложно ожидать большего — немного замкнутый, спокойный, уравновешенный, увлеченный спортом бывший детдомовец Сизов имел очень мало общего с бесшабашным избалованным разгильдяем Баранчеевым, которого очень состоятельная мать пристроила на два года в училище с единственной целью — избежать для любимого ребенка службы в армии. Еще учась и одиннадцатом классе, Альберт уже имел отдельную двухкомнатную квартиру и новенькую «Ниву», которую принял под Новый год в подарок от матери с кислым выражением лица — он мечтал об иномарке.

По полученной от однокурсников информации Мишин смог заключить, что до поступления в училище Баранчеев с Сизовым скорее всего знакомы не были — они и учились в разных школах, и жили в диаметрально противоположных районах города. Круг гражданских знакомых у них тоже был разным. Круг интересов — тем более.

Все разное. Все. Даже уголовные дела.

Поначалу Мишин, далекий от юридических тонкостей, думал, что будет возбуждено одно уголовное дело по факту самовольного оставления части двумя военнослужащими, проходящими службу по призыву. Но тогда выходила другая статья с другой ответственностью за совершенное преступление. Самоволка получалась уже групповой. А это требовало доказательства.

Где факты, подтверждающие, что Баранчеев и Сизов действовали по предварительному сговору? Их нет. Так что получите два разных уголовных дела. Разных…

А что же тогда в них одинакового? Неужели только то, что они вместе ушли в увольнение и вместе куда-то пропали?!

Но куда? Зачем? Какой смысл? Случайность? Или все заранее спланировано? В сотый раз Мишин задавал себе эти вопросы и в сотый раз не мог найти на них ответа.

Свое назначение внештатным военным дознавателем Максим воспринял без особого энтузиазма. Да и с чего бы ему взяться, этому энтузиазму, если к основным хлопотным должностным обязанностям курсового офицера добавлялись еще и внештатные, и не менее хлопотные?!

Единственное, что примиряло Мишина с навалившимися проблемами и позволяло хоть с каким-то оптимизмом смотреть на выполнение поставленной задачи, это то, что, приехав в Междуреченск, он узнал, что двое его однокурсников — Дворецкий и Николаев — уволились из армии и работают в этом городе. Первый в отделе по расследованию убийств, второй в редакции городской газеты. На их помощь он сильно рассчитывал.

Максим снова сел за стол и подвинул к себе две начинающие разбухать картонные папки. На каждой стояла фамилия самовольщика. Верхней оказалась папка Сизова. Первым лежал листок с описью находившихся в ней документов. Максим взял его и еще раз перечитал:

1. Материалы административного расследования (рапорт начальника курса, рапорт начальника факультета, объяснительные сослуживцев, фотографии, найденные среди личных вещей Сизова).

Фотографии… Одна из них очень заинтересовала Мишина. На ней был запечатлен Сизов в домашней обстановке в окружении молодой симпатичной женщины, мужчины, судя по вальяжной позе и по тому, как он обнимает Сизова и женщину, — хорошо поддатого, и маленького ребенка. На обратной стороне стояло число — 15 января 1995 года. Два с лишним года назад. Максим сверился с личным делом — это был день рождения Сизова.