Найо Марш - Игра в убийство

Рэнкин рассмеялся с видом собственника.

— Я собираюсь ужаснуть вас, Марджори, — заявил он. — Как раз сейчас у меня в кармане пальто лежит кинжал.

— У вас, Чарлз? Но зачем?

В первый раз за вечер Найджел услышал, как Розамунда Грант говорит с его кузеном. Она стояла на нижней ступеньке лестницы и казалась современной жрицей древнего культа.

— Его прислал вчера, — сказал Рэнкин, — ваш соотечественник, доктор Токарев, с которым я повстречался в прошлом году в Швейцарии. Мне довелось оказать ему услугу — вытащить из расщелины в леднике, где он проторчал достаточно долго, чтобы отморозить два пальца, — и он, полагаю, прислал мне это в знак благодарности. Я привез этот кинжал, чтобы показать вам, Хьюберт… Думаю, что и Артур захочет взглянуть. Он ведь знаменитый археолог, знаете ли. Позвольте, я его достану. Пальто в прихожей.

— Василий, принесите пальто мистера Рэнкина, — приказал сэр Хьюберт.

— Надеюсь, вы освободите меня от этого зрелища, — сказала миссис Уайлд. — Я лучше пойду переоденусь к обеду.

Впрочем, она никуда не пошла, а лишь взяла мужа за руку. Он посмотрел на нее с ласковой снисходительностью, которую Найджел счел очаровательной.

— Разве это неправда, Артур? — спросила миссис Уайлд. — Я не прочла ни одной твоей книги, потому что там каждая страница насыщена натуральными ужасами.

— У Марджори необычная реакция на ножи и всякие острые предметы, — заметил Уайлд. — Возможно, за этим скрывается какой-нибудь интересный комплекс.

— Вы имеете в виду тайную кровожадность? — спросила Анджела, и все рассмеялись.

— Что ж, посмотрим! — сказал Рэнкин, приняв свое пальто у Василия и извлекая из правого кармана длинный кинжал в резных серебряных ножнах.

Найджел, стоявший рядом с кузеном, услышал позади себя странно тонкий, свистящий звук и невольно оглянулся. Бок о бок с ним стоял старый слуга, его глаза были прикованы к ножнам в руках Рэнкина. Найджел инстинктивно взглянул на доктора Токарева. Тот бесстрастно поглядывал на новый кинжал поверх столика для коктейлей.

— Клянусь Юпитером… — тихо пробормотал сэр Хьюберт.

Рэнкин, схватив серебряные ножны, медленно обнажил тонкое, сужающееся к концу лезвие. Он держал кинжал рукояткой вверх. Лезвие, подобно сталактиту, посверкивало голубизной в пламени камина.

— Он исключительно острый, — сказал Рэнкин.

— Артур… не трогай! — вскричала Марджори Уайлд. Но Артур Уайлд уже взял кинжал и рассматривал его при свете бра.

— Очень интересно, — пробормотал он. — Хэндсли, посмотрите.

Сэр Хьюберт подошел к нему, и они склонились над сокровищем Рэнкина.

— Итак? — осторожно спросил Рэнкин.

— Итак, — ответил Уайлд, — услуга, оказанная вами вашему приятелю, кто бы он ни был, должна была представлять огромную ценность, чтобы заслужить такое вознаграждение, дорогой Чарлз. Это коллекционный кинжал. Необычайная редкость. Хэндсли и доктор Токарев поправят меня, если я ошибаюсь.

Сэр Хьюберт пристально разглядывал кинжал, словно пытаясь мысленно проследить его долгую историю, начиная от мастера, который создал этот шедевр.

— Вы правы, Уайлд. Величайшая редкость. По-видимому, монгольский. Ах, какая красота! — прошептал он.

Он выпрямился, и Найджелу показалось, что ему пришлось приложить большое усилие, чтобы скрыть прозвучавшие в голосе нотки зависти страстного коллекционера.

— Чарлз, — продолжал сэр Хьюберт, — вы пробудили во мне преступную страсть. Как только вы посмели!

— А что скажет доктор Токарев? — внезапно спросила Розамунда.

— Я с глубоким почтением отношусь к обширным познаниям сэра Хэндсли… и мистера Уайлда тоже, — сказал русский. — Тем не менее я полагаю, что владеть этим ножом — незавидная участь.

Василий неподвижно стоял позади Найджела. Каким-то образом Найджел почувствовал, что тот находится в сильном напряжении. Вполне ли он понимал педантичный английский своего соотечественника?

— Что вы имеете в виду? — резко спросил мистер Уайлд.

Доктор Токарев, по-видимому, тщательно обдумывал свои слова.

— Вы, конечно, читали, — начал он наконец, — о тайных братствах в России. В моей стране, несчастной многие века, они были всегда. Зачастую очень странные, с эротическими обрядами или членовредительством… ничего хорошего, знаете ли. Авторы дешевых английских романов часто пишут об этом всякий вздор. И журналисты тоже. Прошу прощения, — обратился он к Найджелу.

— Ничего, пожалуйста, — пробормотал тот.