Агата Кристи - Тринадцать загадочных случаев

Филипп Гаррод отнес письмо дяде, но результат оказался совершенно не тем, на какой он рассчитывал. Старик пришел в неописуемую ярость. Все это обычные интриги! Миссис Спрагг святая! Завистники хотят оклеветать ее! Она предупреждала его о черной зависти, в атмосфере которой вынуждена жить. Если уж на то пошло, сам Лонгман признал, что никакого мошенничества нет! Эвридика Спрагг поддержала его в трудную пору его жизни, и он не даст ее в обиду, даже если для этого придется порвать с семьей. Эта святая и бескорыстная женщина значит для него больше, чем кто бы то ни было в мире!

Филиппа Гаррода буквально вышвырнули из дома. Этот припадок ярости плохо отразился на здоровье Клоуда. Его состояние заметно ухудшилось. Он слег. Было ясно, что ему уже не подняться, и смерть только избавит его от страданий.

Через два дня после той ссоры старик сам меня вызвал, и я спешно к нему отправился. Клоуд лежал в постели и, даже на мой неискушенный взгляд, был совсем плох.

«Мне осталось совсем немного, — заметно задыхаясь, произнес он, — Молчи, Петерик, молчи. Я знаю. И перед смертью хочу выполнить долг перед существом, сделавшим для меня больше, чем кто-либо в этом мире. Я хочу переписать свое завещание».

«Хорошо, я немедленно составлю требуемый документ и вышлю вам», — ответил я.

«Э, нет, дорогой, так не пойдет, — прохрипел он. — Может, я и до утра не дотяну. Я здесь на бумажке написал, чего мне надо, — Клоуд пошарил у себя под подушкой, — а вы уж скажите, если что не так».

Он достал лист бумаги, покрытый какими-то каракулями. Вскоре я в них разобрался. Он оставлял по пять тысяч фунтов племянницам и племяннику, а все остальное — Эвридике Спрагг. «С благодарностью и любовью».

Я был возмущен и расстроен, но поделать ничего не мог. О сумасшествии и речи не шло: голова у старика работала не хуже, чем у других.

Клоуд позвонил служанкам. Тут же явились горничная Эмма Гонт — пожилая женщина, много лет проработавшая в доме и теперь самоотверженно ухаживавшая за больным, и кухарка Луси Дейвид — пышущая здоровьем особа лет тридцати. Саймонд Клоуд в упор взглянул на них из-под кустистых бровей.

«Я хочу, чтобы вы засвидетельствовали мое завещание. Эмма, подай мою авторучку».

Горничная открыла ящик стола и принялась там рыться.

«Да не в этом, — раздраженно проворчал старик. — Будто не знаешь, что она всегда лежит в правом ящике!»

«Да нет же, сэр, как раз в левом», — ответила та, протягивая ему ручку.

«Значит, ты ее просто не туда положила, когда брала в прошлый раз, — пробурчал старик. — Терпеть не могу, когда вещи не кладут на место».

Продолжая ворчать, он взял у нее ручку, переписал подправленный мной черновик на чистый лист и расписался. За ним свои подписи поставили Эмма Гонт и Луси Дейвид. Я сложил завещание и положил его в плотный голубой конверт, который всегда ношу с собой. Полагаю, вы знаете, что завещание обязательно должно быть написано на самой обычной бумаге.

Когда служанки уже выходили из комнаты, Клоуд с перекошенным от удушья лицом рухнул на подушки. Я в испуге отшатнулся, а Эмма Гонт не раздумывая бросилась к кровати. Однако старику полегчало, и он слабо улыбнулся:

«Все в порядке, Петерик, не волнуйтесь. Если я и умру, то сделаю это с легким сердцем, ибо сделал все, что хотел».

Эмма взглядом спросила меня, можно ли ей идти. Я кивнул, и она повернулась к двери, но неожиданно остановилась и подняла что-то с пола. Это был голубой конверт, который я, должно быть, выронил от неожиданности. Она подала его мне, и я сунул его в карман пальто.

«Знаю, Петерик, вам все это не по душе, — заговорил Саймон Клоуд, когда Эмма ушла. — Но вы, как и остальные, не в силах справиться с предубеждением».

«Предубеждение здесь ни при чем, — возразил я. — Вполне возможно, миссис Спрагг именно та, за кого себя выдает, и мне решительно нечего было бы возразить, оставь вы ей некоторую сумму в знак признательности. Но, послушайте, Клоуд, лишать наследства в пользу чужого человека собственную плоть и кровь — вот это мне действительно не по душе».

Сказав это, я повернулся и ушел. А что мне еще оставалось?

Мэри Клоуд встретила меня в холле.

«Выпейте на дорогу чайку, сэр. Это же недолго», — сказала она и повела меня в гостиную.

В камине горел огонь, комната выглядела уютно и приветливо. Мэри помогла мне снять пальто. Потом вошел ее брат — Джордж. Он взял у нее пальто, сложил на стуле в дальнем конце комнаты и, вернувшись к камину, возле которого Мэри накрыла стол, уселся вместе с нами. Каким-то образом разговор коснулся имения. В свое время Саймон Клоуд заявил, что не желает тратить на него время и передал бразды правления Джорджу. Теперь беднягу страшно тяготила такая ответственность, и я, чтобы успокоить его, предложил пройти в кабинет и посмотреть, все ли бумаги в порядке. После чая мы так и поступили, причем Мэри Клоуд тоже при этом присутствовала.