Агата Кристи - Щелкни пальцем только раз

— Миссис Таппенс Бересфорд ищет приключений.

— Вы уж меня простите, миссис Таппенс, но выглядите вы на удивление хорошо, — сказал мистер Айвор Смит.

— Я чувствую себя совершенно здоровой, — ответила Таппенс. — Глупо, конечно, что я допустила, чтобы меня вырубили.

— Вы заслуживаете медали… Особенно за это дело с куклой. Право, не знаю, как вам все это удалось!

— Она настоящий терьер, — заметил Томми. — Опускает нос и бежит по следу.

— А на вечеринку сегодня я все равно пойду, — с подозрением заявила Таппенс.

— Разумеется, пойдете. Кое-что, вы знаете, уже прояснилось. Не знаю, как и благодарить вас обоих. Эта удивительно умная организация преступников совершила громадное число краж за последние пять или шесть лет, и кое-что у нас на них уже было. Когда Томми пришел спросить у меня, не знаю ли я чего о нашем умнике-законнике мистере Эклзе, я сказал ему, что мы того давно подозреваем, но он не тот человек, кого можно взять голыми руками. Уж слишком он осторожен. У него адвокатская практика — самое обычное настоящее дело с самыми настоящими клиентами.

Как я сказал Томми, одним из важных моментов была вот эта цепочка домов. Самых настоящих респектабельных домов, в которых проживают самые настоящие респектабельные граждане. Поживут немного, потом уезжают.

И вот, благодаря вам, миссис Таппенс, и вашему интересу к дымоходам и дохлым птицам, мы вполне определенно нашли один из таких домов. Дом, в котором была спрятана часть добычи. Очень умно придумано, вы знаете, маскировать драгоценности под грубые камешки, прятать их, а потом, когда шум из-за того или иного ограбления поутихнет, переправлять их за границу самолетом или в рыбацких лодках.

— А как насчет супругов Перри? Они замешаны в этом деле? Я надеюсь, что нет.

— Тут пока нет никакой уверенности, — сказал мистер Смит. — Да, никакой определенности пока нет. Мне кажется вероятным, что, по крайней мере, миссис Перри что-то знает или когда-то что-то знала.

— Вы хотите сказать, она преступница?

— Может, и так. Она могла им попасться.

— Каким образом?

— Ну я полагаюсь на то, что вы сохраните это в тайне, я знаю, что в таких делах вы умеете держать язык за зубами. Местная полиция всегда считала, что ее муж, Амос Перри, вполне вероятно, и есть человек, стоящий в ответе за те убийства детей, довольно уж много лет назад. Психически он не совсем нормален. По мнению медиков, у него вполне могла возникнуть потребность разделаться с детьми. Прямых улик никогда не было, но слишком уж его жена усердствовала, чтобы каждый раз обеспечить его соответствующим алиби. В каковом случае, вы понимаете, у банды бессовестных людей появилась реальная возможность подцепить ее на крючок. Они могли поселить ее в дом в полной уверенности, что она будет держать рот на замке. У них, почти наверняка, есть какие-то сокрушительные улики против ее мужа. Вы с ними встречались — что вы о них скажете, миссис Таппенс?

— Она мне понравилась, — сказала Таппенс. — Мне кажется… Ну, я назвала ее про себя дружелюбной ведьмой, то есть ведьмой, занимающейся белой магией, а не черной.

— А он?

— Мне он внушал страх, — сказала Таппенс. — Не все время. Я испугалась его раз или два. Он вдруг, казалось, стал каким-то огромным и страшным. Всего лишь на минуту или две. Я бы ни за что не определила, чего именно я боюсь, но я испугалась. Вероятно, я вдруг почувствовала, что он, как вы говорите, не совсем нормальный.

— Таких людей много, — сказал мистер Смит. — И зачастую они совершенно не опасны. Но никогда нельзя быть уверенным на сто процентов.

— Что мы сегодня собираемся делать в доме приходского священника?

— Повидать кое-кого, задать несколько вопросов, а может, и кое-что узнать.

— А майор Уотерс там будет? Тот человек, который написал викарию о своем ребенке?

— Да такого человека вроде бы и нет! Под старым могильным камнем оказался гроб — детский гробик, обложенный свинцом… А в нем было полно награбленного добра. Драгоценности и изделия из золота от кражи со взломом около Сент-Элбанс. Письмо викарию было написано с целью узнать, не случилось ли чего с могилой, поскольку хулиганские выходки местных подростков все перепутали.

— Я так сожалею, моя дорогая, — сказал викарий, направляясь навстречу Таппенс с протянутыми руками. — Право, моя дорогая, я так расстроился, что это случилось именно с вами, ведь вы были так добры. Когда вы занимались этим, чтобы помочь мне. Я считал — да и сейчас еще считаю, — что это я во всем виноват. Мне не следовало бы позволять вам ходить среди могильных камней, хотя, право, у нас не было оснований полагать — абсолютно никаких оснований, что банда молодых хулиганов…