Джон Карр - Восемь мечей

Все это время, сознательно или сам не понимая того, Морли Стэндиш вроде бы равнодушно болтал своей крупной ступней прямо над пучком травы около крыльца. Затем вдруг встал. Нахмурился:

– Следы, сэр. Причем следы, которые были сделаны одной из моих туфель! Спрашивается, зачем?

Епископ, который в течение всей беседы вежливо, но безуспешно пытался увидеть, что, собственно, скрывалось за болтающейся туда-сюда ногой, решительно прошел вперед и наклонился над отчетливо отпечатанным следом туфли с глубокой, как минимум сантиметра в три-четыре, царапиной на подошве ближе к пятке.

– Понимаете, вот что, собственно, произошло, – явно чего-то смущаясь, попытался объяснить случившееся молодой Стэндиш. – Ведь вчера вечером шел сильный дождь. Нет, скорее даже была мощная буря, после которой обычно не бывает следов. Все смывает. А вот этот оказался под прикрытием ступенек… Послушайте, ну не надо на меня так смотреть! Я его не делал! Лучше посмотрите вот сюда… – Он резко повернулся и аккуратно поставил свою ногу прямо в отпечаток на земле.

– Только, ради всего святого, Морли, постарайтесь не испортить этот след, – как можно вежливее, хотя и с явным трудом сдерживая свое нетерпение, попросил епископ. – Кстати, вас не затруднит чуть отойти в сторону? Благодарю вас. Видите ли, раньше мне не раз приходилось работать со следами… Хью! Будь добр, подойди, пожалуйста, сюда и помоги мне… Да, думаю, нам повезло, джентльмены. Крупно повезло. А знаете, доктор, глина лучше всего сохраняет истинную форму следов. Вот песок или снег, в отличие от общепринятого заблуждения, те совсем наоборот – в этом смысле практически бесполезны. О чем, господа, в свое время не раз говорил признанный мировой авторитет в области полицейского сыска заслуженный доктор Ганс Гросс. Поступательное движение ноги вперед в песке, например, неизбежно удлиняет естественный размер следа ноги, скажем, от сантиметра до двух. Это в длину. А вот в ширину… Морли, простите, вас не затруднит отойти чуть в сторонку?… – Он натянуто улыбнулся. – Нам надо обязательно сохранить эту интереснейшую и, главное, конкретную улику для инспектора Мерча. Само собой разумеется, когда он вернется.

– Инспектор Мерч уже видел это, – сказал молодой Стэндиш, с недовольным видом вынимая ногу из отпечатка следа. – Видел. Вместе с Хэнком Морганом он сделал гипсовый слепок и отправил его куда надо. Я, конечно же, знал об этом, но вплоть до сегодняшнего утра почему-то даже не подумал поинтересоваться…

– Ах вон как… – задумчиво произнес епископ. Он остановился, потер подбородок. – Да, да, конечно же. Осмелюсь заметить, работа молодого Моргана. А жаль. Очень жаль!

Морли бросил на него внимательный взгляд:

– Вот именно, жаль. Вы правы, да, да, правы… очень жаль! – Причем голос его звучал не просто нервно, а даже раздраженно. Чего он, похоже, и не собирался скрывать. – Послушайте, но ведь внешне все вроде бы сходится. Я здесь единственный человек, у которого точно такой же размер обуви, разве нет? Мало того, я сам вполне могу точно и безошибочно идентифицировать ту самую пару туфель… Готов на Библии поклясться, вчера вечером лично я не слонялся здесь без дела. Или по тому самому делу, которое вы, очевидно, вполне можете иметь в виду. Вы же сами видите, следы совершенно свежие. Интересно, уж не считает ли инспектор Мерч…

– Интересно, как вы можете определить те самые туфли? – Голос доктора Фелла прозвучал так спокойно и естественно, что Стэндиш невольно остановился.

– По отметинам на пятке. Это та самая пара, которую мне пришлось выбросить… – Стэндиш отодвинул шляпу назад. – Чтобы понять это, надо знать мою мать. Она, конечно, самая лучшая мать во всем мире, но у нее время от времени случается… как бы это поточнее сказать… что-то вроде приступов. Например, стоит ей только услышать по радио о новом виде еды, и нам приходится есть это до, простите, тошноты. Ну а если она узнает, скажем, о новом лекарстве от любой, не важно даже какой, болезни, то начинает свято верить в то, что все мы страдаем именно от этого заболевания… Так вот, не так давно она прочитала в журнале статью, посвященную обуви. Под названием «Зачем становиться жертвой обувщиков?». В ней весьма подробно и убедительно говорилось, что ради спасения семейного бюджета надо всегда покупать резиновые каблучки и ставить их на место старых, когда они начинают заметно изнашиваться. Статья произвела на маму настолько сильное впечатление, что она тут же заказала в городе резиновые каблучки в поистине огромных количествах. Буквально тысячи! Столько резиновых каблучков, поверьте, мне не приходилось видеть никогда в жизни… Они завалили весь наш дом. Попадались везде, даже там, где их трудно было ожидать увидеть. Например, в медицинском шкафчике в ванной комнате, представляете? Но самое ужасное заключалось в том, что каждый из нас должен был сам прибивать их гвоздями к своим туфлям. Это была часть дьявольского плана научить «нормальную британскую семью» хоть какому-нибудь полезному бытовому ремеслу. Одним из результатов этого идиотизма, иначе, простите, просто не скажешь…