Рут Ренделл - Волка - убить

После чего посторонилась и пропустила инспектора в дом.

— Осторожнее, ведро! Тут все вверх дном. Слава богу, мои мальчики не знают, чем я вынуждена заниматься. Кабы они увидели этот дом, тотчас забрали бы отсюда свою мамочку.

Бэрден вспомнил двух бугаев, не выказывавших большой сыновней почтительности, и улыбнулся ничего не выражавшей улыбкой. Миссис Пенистан приблизилась к нему вплотную и весело, почти ликующе рассмеялась.

— Не удивлюсь, если в этих стенах водятся клопы!

Он отправился в студию, сопровождаемый её визгливым хихиканьем.

Тут царил бардак, и самоотверженные усилия миссис Пенистан пока не очень поправили дело. Возможно, она только что пришла. Пыль по-прежнему лежала повсюду, никакой влажной уборки тут явно не было, а к обычному зловонию добавился мерзкий запах, вероятно, источаемый кофейной гущей, гнившей в десятке чашек, которые стояли на столах и валялись на полу. Нет, здесь требовались расторопность и энергия Руби Брэнч.

Марголис творил. Вокруг него валялись тюбики с масляными красками и стояли склянки с какими-то непонятными веществами. В одной, кажется, был песок, в другой — железные опилки. Когда Бэрден вошел, художник поднял глаза.

— Я решил на все плюнуть и уйти в работу, — почти твердо заявил он. И добавил, словно кладя конец спору: — Энн вернется. Миссис Пенистан того же мнения.

У Бэрдена не создалось такого впечатления, когда он входил в дом. Не желая расстраивать Марголиса, инспектор молча протянул ему зажигалку.

— Вы когда-нибудь видели ее?

— Это зажигалка, — глубокомысленно заключил Марголис, словно археолог, выносящий суждение о некой загадочной находке из древнего кургана.

— Да, но меня интересует, принадлежит ли она вашей сестре.

— Не знаю. Впервые вижу. Ей вечно что-нибудь дарят, — он повертел зажигалку в руках. — Глядите, тут её имя.

— Здесь написано «Энн», — уточнил Бэрден.

В студии появилась метла, а потом и миссис Пенистан. Похоже, её забавляли не столько речи работодателя, сколько само его существование. Она подошла к нему сзади и многозначительно подмигнула Бэрдену.

— Дайте-ка мне посмотреть.

Ей оказалось достаточно одного беглого взгляда.

— Нет, — сказала она. — Нет.

По-видимому, на сей раз она смеялась над доверчивостью Бэрдена, посчитавшего, что Марголис вообще способен опознать какую-либо вещь. Инспектор позавидовал её неведению. Она не испытывала трудностей, общаясь с гениями. Для неё Марголис был всего-навсего бестолковым и беспомощным человеком с невнятной речью. А значит, малость чокнутым, достойным насмешки и грубоватого сострадания.

— У неё никогда не было такой штуки, — твердо заявила миссис Пенистан. — Мы с ней пили кофе по утрам, и она непременно курила. Я видела, какую чертову уйму спичек она при этом тратит, и советовала ей обзавестись зажигалкой. Намекала, что, мол, пусть какой-нибудь молодой дружок подарит. Это было под Рождество, а день рождения у неё в январе.

— Так, может, кто-то и подарил ей зажигалку на день рождения?

— Если и так, Энн никогда мне её не показывала. И зажигалки для конфорок у неё тоже не было. Я говорила, что мой мальчик может достать ей по оптовой цене, он работает в торговле, но она…

— Я найду выход, — перебил её Бэрден, со страхом ожидая, что вслед за окончанием этой совсем не смешной истории опять услышит скрипучее хихиканье миссис Пенистан.

— Осторожней, ведро! — весело крикнула она.

Инспектор вышел из дома и очутился среди нарциссов. Нынче утром все вокруг сияло золотом — и солнце, и яркие весенние цветы, и маленькая вещица у него в кармане.

Машина Кэркпатрика стояла на подъездной дорожке. Бэрден протиснулся мимо нее, задев полой пальто надпись и лиловые цветы.

— Он говорит, что болен, — громко и грубо сообщила миссис Кэркпатрик.

Бэрден показал свое удостоверение. Хозяйка взглянула на него, будто на рекламный буклет.

— Он говорит, что простудился. — В этом высказывании сквозили нотки насмешки, как будто простуда была самой редкой и самой страшной из всех болезней. Впустив Бэрдена в дом, женщина добавила: — Садитесь, что ли. Я скажу ему, что вы пришли.

И оставила его в обществе двоих молчаливых ребятишек с большими глазами.

Кэркпатрик спустился вниз через две или три минуты. Поверх домашней одежды он накинул шелковый халат. Бэрден вспомнил комедии тридцатых годов, постельные фарсы, в которых фигурировали персонажи в таких же костюмах, но гораздо более веселые и жизнерадостные. Эти комедии и сейчас напропалую ставили в местном драмкружке, на представления которого инспектора иногда вытаскивала жена. Обитые шелком кресла и выкрашенные под дерево стены ещё более усугубляли это впечатление. А вот взгляд у Кэркпатрика был печальный. Кабы действие и впрямь разворачивалось на сцене, зрители подумали бы, что он забыл свои репризы. Хозяин явно нуждался в бритье. Он вымученно улыбнулся детям и коснулся длинных белокурых волос девочки.