Рут Ренделл - Волка - убить

Было почти девять, когда Бэрдену позвонили из участка.

— Руби Брэнч снова пришла, сэр, — донесся голос Мартина. — С ней Нобби Кларк. Хотят видеть вас. Я не смог вытянуть из них ни слова.

Он говорил заискивающим тоном, словно боялся головомойки. Но Бэрден сказал лишь:

— Сейчас буду.

Он почувствовал, как от нервного напряжения сводит мышцы горла. Значит, сейчас что-то произойдет. Усталости как не бывало.

Руби сидела в коридоре полицейского участка, у неё был жалкий, почти мученический вид, лицо выражало смирение. Рядом с ней, втиснув объемистые телеса в красное кресло, похожее на ложку, восседал Нобби Кларк, скупщик краденого из Сьюингбери. Увидев его, Бэрден вспомнил их последнюю встречу. Тогда Нобби лучился насмешливым презрением, оценивал украшения и надменно отказывал несчастной женщине, но теперь вид у него сделался подобострастный. Бэрден разом ожесточился и впал в ярость.

— Ну? — спросил он. — Чего вы хотите?

Руби с тяжким скорбным вздохом обвела глазами пестрое убранство вестибюля и, словно обращаясь к предметам обстановки, ответила:

— Негоже так говорить с женщиной, которая проделала долгий путь, чтобы встретиться с вами. Я, можно сказать, пошла на жертву.

Нобби Кларк молчал. Он сунул руки в карманы и, казалось, заботился лишь о том, чтобы не свалиться с сиденья, не рассчитанного на таких толстяков. Маленькие глазки, прикрытые складками жира, настороженно смотрели в одну точку.

— Что он здесь делает? — спросил Бэрден.

Руби решила говорить и за себя, и за Нобби.

— Я догадывалась, что Джордж пойдет к нему, они ведь старые приятели. Выйдя отсюда, я села на автобус и поехала в Сьюингбери. — Она помолчала, потом многозначительно добавила: — И помогала вам. Но если вы ничего не хотите знать, как угодно, мне все равно. — Руби схватила сумочку и встала. Ее пышная грудь заколыхалась, и меховой воротник пошел волнами.

— Прошу в мой кабинет.

Нобби Кларк молча поднялся на ноги. Бэрден смотрел сверху вниз на его макушку. Волос у Нобби почти не осталось, только клок, похожий на пучок перьев. Жалкое подобие короны на бесформенной брюкве.

Не желая терять времени, Бэрден сказал:

— Ну, ладно, выкладывайте, что там у вас.

Наградой ему стала легкая дрожь, пробежавшая по могучим плечам Нобби.

— Можно закрыть дверь? — спросила Руби. В кабинете было светлее, и лицо женщины казалось измученным. — Покажите ему, мистер Кларк.

Ювелир заколебался.

— Послушайте, мистер Бэрден, — впервые заговорил он. — У нас с вами долго не было никаких трений, праильно? Лет, наверное, семь или восемь.

— Шесть, — резко сказал Бэрден. — Через месяц будет шесть с тех пор, как вам пришлось малость поволноваться из-за приобретения тех часов.

Нобби с досадой ответил:

— Тогда-то я и завязал.

— Не вижу, какое отношение это имеет к нашему делу. — Руби села и вновь обрела уверенность в себе. — Не знаю, зачем вам нужно унижать его. Я пришла сюда по доброй воле…

— Замолчите, — прикрикнул на неё Бэрден. — Думаете, я не понимаю, что происходит? Вы разозлились на любовника и хотите утопить его. Вы идете в эту крысиную нору в Сьюингбери и спрашиваете Нобби, что он приобрел у Обезьяны Мэтьюза в прошлый четверг. Я его унижаю? Это просто смешно. Вы хотели отомстить, а не помочь нам. Естественно, Кларк пришел с вами, когда вы сказали ему, что Обезьяна у нас. А сейчас можете рассказать остальное, только избавьте меня от ваших рыданий.

— Нобби хочет быть уверенным, что у него не будет никаких неприятностей, — похныкивая, произнесла Руби. — Он ничего не знал. А я? Как я могла знать? В четверг я на два часа оставила Джорджа одного и пошла зарабатывать деньги, чтобы обеспечить ему вольготную жизнь… — Тут она, вероятно, вспомнила, что Бэрден призывал её не давать воли чувствам, и продолжала более спокойным тоном: — Должно быть, он нашел её за одним из кресел.

— Нашел что?

Толстая рука нырнула в бесформенный карман, появилась вновь и бросила на стол Бэрдена что-то тяжелое и блестящее.

— Вот вам вещица прекрасной работы, мистер Бэрден. Восемнадцать каратов золота. И чувствуется рука мастера.

Это была блестящая зажигалка из червонного золота, размером со спичечный коробок, но тоньше, с изящно выгравированным узором из виноградных листьев и гроздьев. Бэрден повертел её в руках и поджал губы. Понизу шла надпись: «Энн, огоньку моей жизни».

Лицо Нобби пересекла глубокая складка, будто трещина на кормовой свекле, которая уже не помещается в своей кожуре. Он улыбался.