Артур Дойль - Происшествие в Старом Шоскоме

— Вот и у нас появляются козыри, Уотсон, — заметил Холмс, когда хозяин гостиницы ушел. — Нелегко их будет разыграть, но, думаю, в самое ближайшее время нам это удастся. Между прочим, насколько я понял, сэр Роберт все еще в Лондоне. Так что опасности получить тяжелые увечья практически нет. Почему бы нам сегодня же ночью не обследовать запретную территорию? Мне нужно проверить кое-какие догадки.

— У вас есть версия, Холмс?

— Пока ничего особенного, Уотсон, кроме того, что около недели назад здесь произошло событие, коренным образом изменившее самый уклад жизни в усадьбе. Но что за событие? Свои предположения мы можем строить лишь на основе его последствий. А они удивительно противоречивы. Однако и это нам на руку. Безнадежными как раз бывают только серенькие, не отмеченные интересными обстоятельствами случаи. Итак, попробуем подвести итоги. Брат прекращает навещать любимую, притом больную, сестру. Отдает ее любимца спаниеля. Заметьте, ее спаниеля! О чем это говорит?

— О том, что сэр Роберт ее возненавидел.

— Возможно, но есть и другая вероятность. Проанализируем ситуацию с момента их ссоры, если, конечно, таковая была. Леди почти не покидает своей комнаты, меняет привычки, показывается только в сопровождении горничной во время прогулок, не останавливается более у конюшни, чтобы проведать свою любимую лошадь, и чересчур увлекается спиртным. По-моему, все.

— Кроме истории со склепом.

— Это другая линия в наших рассуждениях. Всего их две, и, я попрошу вас не путать их. Линия А: она касается леди Беатрисы и представляется нам в весьма и весьма мрачных тонах, не правда ли?

— Честно говоря, я не совсем понимаю…

— Ладно, теперь обратимся к линии Б, которая касается сэра Роберта. Его одолевает безумное желание выиграть дерби. Он погряз в долгах, рискует в любую минуту стать банкротом, а тогда его лошади перейдут к кредиторам. Человек он смелый и отчаянный. Живет на иждивении сестры. Горничная сестры — его покорная рабыня. С этой стороны у нас все в порядке, верно?

— А склеп?

— Ах да, склеп! Предположим… понимаю, что мое предположение может показаться вам ужасным, однако это гипотеза, выдвигаемая лишь для того, чтобы быть опровергнутой… предположим, что сэр Роберт просто убил свою сестру.

— Это исключено, мой дорогой Холмс!

— Конечно, Уотсон, конечно. Сэр Роберт — человек благородного происхождения. Но ведь в семье, как говорят, не без урода. Давайте-ка поразмыслим над моим предположением. Совершив убийство, бежать он не может, пока за душой у него нет ни гроша, деньги же он получит лишь в случае победы Принца на скачках. Вот он пока и выжидает. Но сэру Роберту необходимо, во-первых, избавиться от трупа, а во-вторых, сделать отсутствие сестры незаметным для других. Иначе говоря, нужен человек, который выдавал бы себя за нее все это время до скачек. Учитывая, что горничная сестры — его доверенное лицо, осуществить последнее совсем не сложно. А труп сестры либо спрятан в старом склепе, либо сожжен, свидетельством чему может служить улика, предъявленная нам Джоном Мейсоном. Что вы на это скажете?

— Пожалуй, все это вполне вероятно, если допустить правильность вашего чудовищного предположения.

— Думаю, завтра, Уотсон, мы с вами проделаем один небольшой эксперимент, способный рассеять некоторые из наших сомнений. А пока, в оправдание нашей репутации завзятых рыболовов, давайте-ка пригласим нашего хозяина на стаканчик его же собственного вина и побеседуем с ним о промысловых достоинствах местных водоёмов. Одним словом, попробуем войти к нему в доверие. Попутно разведаем, что поговаривают относительно интересующего нас дела местные жители…

Утром Холмс «обнаружил», что мы забыли блесну, и это послужило нам оправданием, чтобы воздержаться от рыбалки. Около одиннадцати мы отправились на прогулку, предварительно испросив у Барнса разрешение взять с собой черного спаниеля.

— Вот мы и у цели, — сказал Холмс, когда мы подошли к высоким воротам парковой ограды, увенчанным геральдическими грифонами. — По словам Барнса, леди выезжает на прогулку около полудня. Экипаж замедлит ход, пока будут открывать ворота. Как только он выедет, вы, Уотсон, обратитесь к кучеру с каким-нибудь вопросом. На меня внимания не обращайте. Я встану за кустами и буду наблюдать оттуда.

Ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать мы увидели, как по длинной аллее к воротам быстро приближается большое открытое ландо желтого цвета, запряженное парой великолепных серых лошадей. Холмс, стоявший с собакой за кустами, присел. Я с беспечным видом помахивал тростью, оставаясь на дороге. Появился смотритель и открыл ворота.