Поль-Луи Сулицер - Ориан, или Пятый цвет

Оставив его, она побежала в ванную, закрылась там и расплакалась, заглушая рыдания толстым махровым полотенцем. До этого она боролась с собой, чтобы не разрыдаться при Давиде, который мужественно встретил удручавшее его горе, проявил истинно мужскую выдержку. Кого оплакивала Ориан? Молодость, свою ушедшую любовь, эту чудесную пару, несправедливо сраженную смертью? Ориан поняла, как поступит. Любовь ее обманула, на это она не сердилась. Но оставалась справедливость и можно было рассчитывать на несокрушимую энергию следователя. Ее друзья стали жертвами, и преступим кам придется туго.

Она быстро приняла душ, подкрасилась тщательнее обычного, оделась. Открыв записную книжку, вспомнила, что сегодня предстоит допрос Эдди Ладзано. Решила, что сегодня должна быть красивой. Ей смешно и грустно было слышать возню на кухне; такое впечатление, что с ней живет мужчина и завтракает перед уходом на работу. Закружилась голова, неожиданно обострилось чувство одиночества, нарушаемого позвякиванием ложечки в маленькой фарфоровой чашке.

Едва выйдя из такси, Ориан увидела бежавшего к ней Газля Ле Балька.

— Я ждал вас, — с нескрываемой радостью окликнул ее молодой человек.

— Вчера я помешала вам смотреть футбол, верно? — бросила деланно-смущенным тоном Ориан.

— Пустяки, — ответил полицейский. — Не в обиду вам будь сказано, у вас хороший нюх.

Ориан улыбнулась. Они пошли к зданию «Финансовой галереи». Было прохладно. Ориан пожалела, что не оделась потеплее. «Будешь знать, как строить из себя кокетку», — пожурила она себя.

— Ну, рассказывайте об этой таинственной бирманке.

— О ней — ничего. Но гости ее довольно интересны, можете мне поверить. Господа годятся ей в отцы, а то и в дедушки. Первым я безошибочно узнал Октава Орсони.

— Воротилу французской нефтяной компании?

— Его лично, с прической пацана и видом бывалого солдата. Довольно отвратный тип, пройдоха.

— Да, — согласилась Ориан, — но он ас своего дела. А знаете ли, Гаэль, может быть, я скажу ужасную вещь, но не будь подобных типов, Франция могла бы везде проигрывать: я говорю не о футболе, но о мировых рынках. Сам Орсони торгует нефтью, но, имея связи, он выступает в роли посредника в сделках во всех областях промышленности — аэробусы, новые технологии, оружие и черт знает что еще…

— Вы им восхищаетесь? — широко раскрыл глаза Ле Бальк.

— Нет. Но я реалист. Такие типы завоевывают мировые рынки и косвенно обеспечивают десятки тысяч рабочих мест. Тут я могу снять перед ними шляпу. Совсем другое дело знать: коррупционеры они или преступники.

— Я предпочитаю последнее, — облегченно вздохнул полицейский.

— Ну а другой клиент? — спросила Ориан.

— Того же рода! В первый раз я увидел его в вашем кабинете.

Ориан вдернула брови.

— Генеральный директор, которого я посадила в тюрьму?

— Горячо… Попробуйте угадать!

— Нет, мне сейчас не до разгадок. Через пятнадцать минут у меня встреча с Эдди Ладзано.

— Тип из «Масеилии»?

— Верно, вижу вы иногда почитываете «Гала».

— Нет, но это кумир моего отца — бывший чемпион по мотогонкам, шикарный парень, точно говорю. Не знаю, в чем он провинился, но никто еще не побил его рекорда в скорости на мотоциклах класса 300 см3 в Кастеле.

Ориан тронуло восхищение полицейского Ладзано.

— Ну что же, давай вторую фамилию? — не отставала она.

— Шарль Бютен, мадам следователь.

Ле Бальк произнес слова «мадам следователь» с большой нежностью, словно, увидел в лице Ориан какую-то уязвимость, детскую беззащитность, узрел за панцирем судебного следователя нечто хрупкое, что она постоянно старалась спрятать.

«Если бы я знала это раньше, — подумала она, — я бы вытянула из него, что он делает на улице Помп. Он должен явиться ко мне на следующей неделе по вопросу бухгалтерии своих цементных заводов. Вот тогда-то я и выпытаю у него, что он делает вечерами у красавицы бирманки».

До прихода Ладзано в кабинет просунул голову Гайяр.

— Я только хотел вам сказать: все сходится, напечатано в «Журналь оффисьель». Советник Маршан посетит нас в начале месяца. Посмотрим вместе, на какое досье можно его нацелить… Предстоит работенка…

Он исчез. У Ориан появилось предчувствие, что в «Галерее» готова перевернуться страница, которая может оказаться не из лучших. Впрочем, это не очень беспокоило ее, для Ориан было главным другое — она хотела, чтобы ее по достоинству ценили. Она бы сделала все для того, чтобы сохранить свое место в сердце Гайяра. Когда помощница объявила о приходе Эдди Ладзано, Ориан скрыла свою тревогу за непроницаемой строгой маской педантичного судебного следователя.