Array Эркман-Шатриан - Дьявольский эликсир (сборник)

В начале декабря миссис Браун, находившаяся в то время в По, получила извещение, что на предстоящее Рождество в фамильном поместье Томпсонов, в Стратфорде-ле-Боу, состоится большой съезд всех Томпсонов и что ее — так как она до замужества тоже была Томпсон — ожидали на предстоящем семейном собрании вместе с супругом. При этом ее единственная сестра намеревалась представить семье некоего замечательного молодого человека, которому только что дала слово выйти за него. Томпсоны — их настоящее имя мы, правда, изменили — были многочисленной и преуспевающей семьей. И тетушки, и дядюшки, и братья — все прекрасно устроились в жизни. Одного из них только что выбрали в парламент представителем от Сассекса, и в то время, о котором я пишу, он являлся весьма выдающимся членом консервативного большинства. Празднование этого события также отчасти было поводом для организации великой рождественской встречи всех Томпсонов, и сам законодатель выразил мнение, что если миссис Браун с мужем не присоединятся к семье в такой счастливый момент — и она, и он будут считаться ненастоящими Томпсонами.

С момента своего бракосочетания, то есть вот уже на протяжении восьми лет, миссис Браун ни разу не проводила Рождество в Англии, хотя часто говорила о том, что очень этого хочет. Ее душа жаждала праздника с остролистом и пирогами. В Томпсон-холле встречи родственников устраивались постоянно, хотя встречи не столь значительные, не столь важные для семьи, как та, которая предстояла теперь. Не раз выражали они желание снова встретить очаровательный старый праздник в окружении родных лиц, в старом доме. Но муж миссис Браун (в девичестве Томпсон) всегда ссылался на некоторую слабость горла и груди как на вескую причину не расставаться с удовольствиями По. Из года в год супруга ему уступала, как вдруг раздался этот громкий клич.

Не без труда довезла она мистера Брауна до Парижа. Он крайне неохотно покинул По, а потом дважды в пути — из Бордо и Тура — делал попытки вернуться. С первой же минуты он обозначил свои требования и когда наконец согласился на путешествие, то поставил условием ночевки в этих двух городах и в Париже. Миссис Браун, которая без малейшей усталости могла бы проехать не останавливаясь прямо из По в Стратфорд, согласилась на все, лишь бы встретить Рождество в Томпсон-холле. Когда мистер Браун произносил жалостливые речи в Бордо и Туре, где они делали остановки, супруга, быть может, не вполне верила всему, что он сообщал о своем состоянии. Всем известна склонность крепких с подозрением относиться к слабости слабых, точно так же, как склонность слабых относиться с негодованием к выносливости крепких. В дороге они, пожалуй, и спорили немного, но до сих пор победа оставалась на стороне жены. Ей удалось-таки довезти мистера Брауна до Парижа.

Если бы повод был менее значительным, она, конечно, уступила бы. Погода была дурная, даже когда они выезжали из По, но по мере того, как путешественники продвигались к северу, она становилась все хуже. Когда они покидали Тур, мистер Браун хриплым шепотом высказал убеждение, что это путешествие убьет его. Миссис Браун, однако, отметила, что всего за каких-нибудь полчаса перед этим он бранил лакея за лишних два франка в счете совершенно чистым и громким голосом. Если бы она действительно верила в то, что ее муж не то чтобы в опасности, а просто страдает, она бы уступила, но никакая женщина не потерпит, чтобы ее в таких обстоятельствах водили за нос. Достойная дама заметила, что по дороге в Париж супруг прекрасно пообедал и с очевидным удовольствием выпил стаканчик коньяку, чего, конечно, не мог бы сделать человек, действительно страдающий бронхитом. Итак, она упорствовала, и поздно вечером пара прибыла в Париж, во всю эту слякоть и снег. Затем, когда они уселись ужинать, жене показалось, что мистер Браун действительно говорит с болезненной хрипотцой, и ее любящее женское сердце забило тревогу.

Но теперь ей по крайней мере стало ясно, что поехать в Лондон было бы гораздо разумнее, чем оставаться в Париже. Если человеку суждено заболеть, лучше болеть в окружении своей семьи, чем в гостинице. Какие могли быть удобства, какая забота и уход в этой огромной казарме? Что же касалось непогоды, то в Лондоне не могло быть хуже, чем в Париже, а миссис Браун вроде бы слышала, что при больном горле полезен морской воздух. В спальне, которую чете отвели на четвертом этаже, не оказалось даже порядочного камина. Теперь, когда стали очевидны все неудобства пребывания в Париже, пропустить грандиозное рождественское торжество было бы уже во всех отношениях непозволительно.