Грегори Макдональд - Ещё Флетч?

– Моя мама хотела лишь познакомиться с тобой. Ничего больше, – Барбара застегнула ремень безопасности.

– Мы с ней познакомились. На свадьбе.

– Но она-то хотела увидеться с тобой до свадьбы.

– Так оно и случилось. Она была в галифе, так? Помоему, она удивилась, увидев меня.

– Скорее, обиделась. Всю прошлую неделю она ждала нас к обеду. Ты не соизволил явиться. Ни единожды.

– Я работал. Разве я не говорил тебе, что у меня есть работа?

– А теперь ты тащишь меня на другой конец света повидаться с твоим отцом.

– Возможно.

– Что значит, «возможно»?

– Он славится тем, что исчезает в самый важный момент, – застегнув ремень, Флетч откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Ты что, собрался спать? – возмутилась Барбара.

– Барбара, у меня слипаются глаза. Я уже не помню, когда спал в последний раз.

Барбара вздохнула.

– И сколько лететь до Найроби?

– Два дня.

– Два дня!

– Две ночи? Может, и три дня.

– Флетч, проснись! Убери голову с моего плеча. Послушай, стюард объясняет, что нужно делать, если самолет рухнет на воду.

– Ничего особенного, – пробормотал Флетч. – Мы вместе попадем на тот свет.

– О мой Бог! Половина восьмого вечера, а он уже спит! В нашу первую брачную ночь!

– Дело в том, что я и представить себе не мог, что мой отец жив.

Много-много часов спустя, они сидели в ужасной тесноте в самолете, летящем из Лондона в Найроби. Ни одного пустого места. Сиденья узкие, прижатые друг к другу. Ручная кладь, торчащая из-под каждого сиденья.

– А твоя мать? Она знала, что он жив?

– Думаю, она убедила себя в его смерти. Чтобы сохранить чувство самоуважения. Чтобы не сойти с ума. Чтобы вновь выйти замуж, ей пришлось через семь лет после его исчезновения обратиться в суд, который и признал его умершим.

– Для того, чтобы обращаться по такому делу в суд, надо верить, что человек умер.

– Но наверняка-то она не знала. Когда я задавал ей вопросы о нем, ты понимаешь, в детстве, она всегда отвечала уклончиво, неопределенно. И убедила меня, что не следует тратить время на подобные разговоры.

– Может, и не следовало.

– Она говорит, что любила его.

– Что еще она рассказывала тебе?

– Она говорила: «Слушай, мы были женаты только» десять месяцев, и я никогда не понимала его».

– А что следовало после этого?

– »Как будет по буквам слово «лицензия»?»

– Это еще зачем?

– Видишь ли, она писала детективные романы. И не знала, как пишутся многие слова <���Характерная особенность английского языка. Очень часто слова, разнящиеся по значению и написанию, произносятся одинаково.>. А потому просила, меня заглянуть в словарь. Таким образом ей удавалось избавиться от моего присутствия.

– И что ты знал о своем отце?

– Я знал, что он был летчиком. Я знал или думал, что знал о его гибели в авиакатастрофе, случившейся вскоре после моего рождения. Или перед самым моим рождением. Я знал, что при родах его рядом с мамой не было. Я не подозревал, что, родив сына, она ждала мужа, который так и не объявился. Ребенок верит тому, что ему говорят.

– И ты никогда не видел фотографию отца?

Флетч порылся в памяти.

– Никогда. Странно, не правда ли? Если б отец умер, в доме должны были остаться его фотографии.

– И их не было бы при малейшем шансе за то, что он жив и бросил вас обоих.

– Значит, мысль об этом никогда не оставляла мою мать.

– Скорее всего, так оно и было. Под сиденьями впереди них тоже что-то лежало. Вытянуть ноги они не могли.

Вместо того, чтобы поболтаться в Хитроу <���Международный аэропорт Лондона.> восемь часов, ожидая рейса в Найроби, или снять номер в гостинице и поспать, Флетч и Барбара отправились в Лондон. Гардероб Флетча ограничивался лишь джинсами и рубашкой, а потому Барбара настояла на покупке свитеров. Перекусили они в какой-то забегаловке. Купили несколько книг. Заблудились. В аэропорт им пришлось возвращаться на такси.

– Тот мужчина подошел ко мне после того, как проповедник объявил нас мужем и женой и все, кроме жениха, целовали новобрачную, и протянул мне этот конверт.

– Я его не видела.

– Он приехал раньше меня, можешь мне поверить. Не произнес ни слова. Просто отдал конверт и ретировался.

– Может, он и есть твой отец?

– Будь он моим отцом, мать узнала бы его.

– Прошло столько лет.

– И все же... Они знали друг друга со школы.

– Твоя мать могла не заметить его. Много людей, плохая погода, он мог встать за кустами...