Грегори Макдональд - Флетч

– Мистер Флетчер?

– Да?

– Это все произошло прошлой ночью?

– Нет. Этой.

– Но как вы можете сообщать об убийстве, даже назвать имя убийцы, когда тело еще не найдено полицией?

– Главное проследи за тем, чтобы фамилии и названия были написаны правильно. Хорошо, Бобби?

– Но вы говорите, что тело будет обнаружено в одиннадцать часов, а сейчас только десять тридцать.

– Да. Я хочу, чтобы этот материал прошел в утреннем выпуске.

– Но, мистер Флетчер, этого еще не случилось.

– Ты прав, Бобби. К дому Стэнвика надо послать фотографов, но пусть они подождут, пока вернется вдова и найдут тело. А в утреннем выпуске можно использовать фотографии из фототеки.

– Хорошо, мистер Флетчер.

– И еще, Бобби. Я, кажется, забыл указать возраст миссис Стэнвик. Ей двадцать девять лет.

– Понятно.

– Пожалуйста, не забудь вставить. Вот, пожалуй и все.

– А что мне передать Кларе Сноу?

– О, да. «Дорогая Клара. Уезжаю. Наша встреча не состоится. Местный климат мне вреден. Фрэнк говорит, что от тебя нет толку и в постели. Целую Флетч».

– Именно так и передать?

– Именно.

– Напечатать на бумаге?

– Ну конечно. Только позаботься о том, чтобы она не узнала, кто передал записку. Спокойной ночи, Бобби.

– Когда взлетаем, мистер Флетч?

– Хоть сейчас.

– В вестибюле ждет женщина с ребенком. Почему-то она не хочет сказать кого они ждут. Может вас? Мы не относили их багаж в самолет.

– Нет, они ждут не меня.

– Мальчик упоминал какого-то «дядю Алана». А у нас сегодня заказан только один самолет.

Салли Энн Кашинг Кейвэнау и ее сын Уильям стояли в вестибюле с пятью чемоданами у ног. Сквозь открытую дверь кабинета мальчик поглядывал на Флетча. «Удивительная женщина, – подумал Флетч. – Настоящая женщина. Такую мог бы полюбить и Марвин Стэнвик, и его сын. Девушка, которую Алан никак не мог забыть, потому что не представлял себе жизни без нее. Она могла заставить юношу бросить бокс, а мужчину – испытательные полеты».

Мальчик не отрывал от него любопытного взгляда.

– Нет, они ждут не меня, – повторил Флетч.

Поднявшись в салон, Флетч плюхнулся в массивное кожаное кресло.

Чемодан и оба «дипломата» стояли в нише за занавеской в хвостовой части самолета.

Не прошло и десяти минут, как они без лишнего шума и суеты оторвались от земли.

Было одиннадцать часов вечера.

– Вы хотели бы что-нибудь выпить, мистер Флетчер?

– Да.

– И поесть?

– Обязательно.

– Какой напиток вы предпочитаете?

– А что у вас есть?

– Джин. Виски. Шотландское...

– А из еды?

– Курица. Бифштекс.

В десять утра следующего дня ему не придется стоять перед судом по обвинению в неуплате алиментов его жене Барбаре в сумме восьми тысяч четырехсот двенадцати долларов.

– Звучит заманчиво.

– Да, сэр

– Вермут?

– Есть и вермут, сэр.

– Лимон тоже?

– Разумеется, сэр.

В десять утра он не будет стоять перед судом по обвинению в неуплате алиментов второй жене, Линде, в сумме четырех тысяч четырехсот двадцати восьми долларов и сорока семи центов.

– Принести вам мартини, сэр?

– Два мартини.

– Да, сэр.

– Обязательно со льдом.

В десять утра он не будет стоять перед командиром военно-морской базы, под фотовспышками, и не получит «Бронзовую звезду».

– Хорошо, сэр.

– А потом принесите курицу.

В десять утра он не будет стоять в полицейском участке ожидая ареста за подлог документов.

– После курицы принесите мне двойное шотландское.

– Да, сэр.

– Со льдом.

– Обязательно, сэр.

В десять утра обе бывшие жены переберутся в его квартиру, где и будут жить вместе.

– Затем приступим к бифштексу. Не слишком его зажаривайте.

– Это будет второй ужин, сэр?

– Да.

– Хорошо, сэр.

А чуть позже десяти часов судья подпишет ордер на арест мистера Джиллетта из «Джиллетт и О'Брайен», обвиняемого в умышленном обмане слуг закона, находившехся при исполнении служебных обязанностей.

– Под бифштекс я бы выпил пива. У вас есть пиво?

– Да, сэр.

– Вот и отлично. Оно должно быть очень холодным.

– Как прикажете, сэр.

Флетч летел над Мексикой вместе с тремя миллионами в двух «дипломатах».

– Первый мартини подавать, сэр?

– Пожалуй, да. Мы же летим только до Рио.