Грегори Макдональд - Флетч и вдова Бредли

– Смысла в этом нет. Во всяком случае, там вы ничего не узнаете. Мой муж умер в Швейцарии.

– Однако.

– Я думала, это все знают. Его там и кремировали.

– Понятно.

Резко, выказывая раздражение, она встала, пересекла гостиную, сняла с каминной доски небольшую металлическую шкатулку, вернувшись, поставила ее на кофейный столик перед Флетчем.

– Вот оставшаяся от него зола.

Флетч смотрел на массивную крышку.

– Откройте ее. Не стесняйтесь, открывайте.

– Это не обязательно.

Энид Бредли откинула крышку. Шкатулку заполняла зола.

– Еще вопросы у вас есть?

– Да, – Флетч откашлялся. – Да. Она вновь села.

– Я расскажу вам все, если после этого вы более не будете докучать нам.

– Согласен.

– У моего мужа был рак крови. Остаться в живых он мог лишь одним способом – регулярно заменяя кровь. То есть его собственная кровь выкачивалась из тела и заменялась кровью донора. Можете представить себе, какой это был ужас.

– Да, – Флетч закрыл крышку шкатулки.

– Вам придется меня выслушать.

– Да, да, разумеется.

– Вы можете себе представить, как ослабляют человека эти бесконечные перекачки крови. Нет, конечно, не можете.

– Да, – кивнул Флетч. – Не могу.

– Со временем состояние его здоровья все ухудшалось. Бедный Томас. Руководя компанией, он не хотел, чтобы кто-либо знал о его болезни. Алекс Коркоран, президент, по существу, начальник отдела продаж, крупный, цветущий мужчина, думал только о гольфе. Вот и сейчас он участвует в каком-то турнире в Саутуортском загородном клубе. Чарли Блейн, вице-президент и начальник финансового отдела, превосходный специалист, но неспособен принять самостоятельно мало-мальское решение. Если возникает нестандартная ситуация, он сразу теряется и может наломать дров. И Томас не хотел, чтобы дети волновались из-за него. У нас очень хорошие, благополучные дети. Та-та, наша дочь, Роберта – учительница в начальной школе. Ее любят дети и ценят коллеги. Том заканчивает медицинский колледж. Все у них в полном порядке. Мой муж очень хотел жить. Но ему приходилось все чаще ложиться в больницу на переливание крови. Болезнь наступала, мистер Флетчер. А Том слабел и слабел. И тут мы узнали о новом методе лечения этой болезни, разработанном в Швейцарии. Я, конечно, не могу объяснить, в чем он заключается. Суть в том, что при переливании не допускается смешение старой и новой крови. Вы ведь тоже ничего не смыслите в медицине?

– Нет.

– Короче, происходит полная очистка сосудов. Я не уверена, что метод этот применяют только в Швейцарии, но его изобретатель практикует там и считается лучшим специалистом. Так что он оставил компанию на меня, а сам полетел в Швейцарию, чтобы пройти курс лечения. Поначалу все шло хорошо. А потом мы получили известие о его смерти.

Энид, до того не отрывавшая взгляда от лица Флетча, поднесла руку к брови, закрыла глаза.

– Мистер Флетчер, не могли бы вы оставить нас в покое и прекратить это безумие?

Флетч откинулся на спинку дивана. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул.

– Миссис Бредли, почему ваш вице-президент и начальник финансового отдела Чарлз Блейн на прошлой неделе говорил о вашем муже, как о живом человеке? Почему он показывал мне служебные записки, полученные от вашего мужа и датированные недавними числами?

Энид Бредли вскинула голову и уставилась в пересечение стены и потолка над головой Флетча. Заговорила медленно.

– Потому-то я и приняла вас сегодня, мистер Флетчер. Теперь я убеждена в вашей невиновности... вы не хотели причинить нам боль. Боюсь, мы оба стали жертвами жестокости кого-то третьего.

– Почему он это сделал, миссис Бредли?

– Чарли – очень нервный, суетливый человек. Я уже говорила, все экстраординарное выводит его из себя. Он просто обожал, буквально поклонялся моему мужу. Мог смеяться весь вечер над далеко не остроумной шуткой Тома. О смерти Тома я старалась никому не говорить. Не сообщала в газеты. Даже не заказывала службу в церкви. Возможно, напрасно. Если бы я пошла самым прямым путем, не было бы и вашей статьи в «Ньюс-Трибюн». Видите ли, я возглавила компанию лишь на время отсутствия Тома. Никто не сомневался, что он вернется. А потом Томас умер. Я не знала, что и делать. Слава Господи, у меня осталась Франсина. Она так мне помогла, – Энид вновь принялась разглядывать свои колени. – Именно она предложила, чтобы я сообщила о смерти Тома не всем сразу, но каждому по отдельности. Так я и поступила. Причем несколько месяцев, до осени, вообще никому ни о чем не говорила. Тем самым я надеялась смягчить удар, который могло вызвать известие о кончине Тома. Я не думаю, что Чарли примирился со смертью моего мужа. Он не видел, как Том умирал, поэтому он не верит, что Том умер.