Найо Марш - Выпить и умереть

— Много, довольно много, — торопливо ответил Легг. — Сейчас только я понял, сколько же я выпил! Может быть, не столько, сколько некоторые там, но вполне достаточно для меня. Наверное, так — иначе бы я не промахнулся… Разве что он сдвинул свой палец… — Легг со значением посмотрел на Аллейна. — Вообще-то я отлично играю, когда чуток подшофе, — продолжал он. — Но в тот раз я явно перебрал, явно. Никогда себе этого не прощу…

— Как быстро вы осознали, что произошло? — спросил Аллейн.

— О, прошло немало времени! Сперва я решил, что это столбняк или что-то в этом роде. В тот момент, знаете ли, я начисто позабыл про эту проклятую отраву. И уж конечно, мне и в голову не пришло, что в то утро мистер Помрой открывал буфет, где стояла эта дрянь.

— Да, но ведь он сделал это из-за…

— Да-да, я знаю, что вы хотите сказать! — воскликнул Легг. — Вы сейчас скажете, что ведь Помрой открывал буфет, чтобы достать оттуда йод именно для меня. Но поверьте, в тот момент я мог и про это забыть. Но… одним словом, может быть, Помрой случайно коснулся флакона с ядом рукой и потом перенес на дротик, не знаю… Не исключаю, что это вообще какая-то мистика и роковая случайность… — Его лицо страдальчески скривилось. — Господи, как же мне не везет всегда, — прошептал он. — Как я жалок, черт возьми…

Люди необаятельные и непривлекательные тем не менее обладают одним оружием, которое применяют редко — но метко. Это оружие — пафос жалости. В Легге сейчас было нечто нестерпимо жалкое: в его порывистости, в его растерянности, в его страхе и робких попытках пожаловаться на жизнь… У Аллейна неожиданно возникло сильнейшее желание вышвырнуть этого размазню прочь, как нечто неприятное и болезненное. Но вместо этого Аллейн сказал:

— Мистер Легг, вы не будете возражать, если мы возьмем у вас отпечатки пальцев?

Стул отлетел прочь и опрокинулся, а Легг, подпрыгнув, словно заяц, поднятый с места собаками, заломил руки и простонал сквозь брызнувшие слезы:

— О боже! Я так и знал! Так и знал, что вы скажете мне именно это!..

— Ну, давайте без истерик, мистер Легг, — укоризненно покачал головой Аллейн. — Не надо принимать это так близко к сердцу! И потом, если вы уверены, что произошел несчастный случай, вам тем более нечего бояться. В конце концов, в этой процедуре нет ничего ужасного!

— Нет, есть! Есть! — возразил Легг, все еще с нотками рыдания в голосе. — Это совершенно ужасное дело! Оно подразумевает многое! Многое! И я решительно отказываюсь! Решительно!

— Ну что ж, — сказал Аллейн, — значит, мы не станем брать у вас отпечатки…

Легг высморкался в полный нос, шумно и крепко, продолжая затравленно глядеть на Аллейна поверх носового платка.

— Ну да, ну да, — бормотал он. — Я знаю, что вы задумали. Вы возьмете у меня отпечатки обманным путем… Украдете их. Я слышал об этой полицейской практике, слышал… Конечно, в государстве, где заправляют капиталисты, так и должно быть, натурально… Вы мне дадите фотографии якобы на опознание, я их потрогаю, а вы потом снимете мои отпечатки…

— Уже нет, — усмехнулся Аллейн. — Вы ведь нас предупредили…

— Все равно, вы их получите без моего согласия и сфабрикуете улики против меня! Вот что вы сделаете.

— Что вы имеете в виду под сфабрикованными уликами?

— Насчет меня! — воскликнул Легг, драматически шепелявя, как от переизбытка благородных и оскорбленных чувств.

— Вы же сами понимаете, что ерунду городите, — спокойно заметил Аллейн. — Не советую вам продолжать в том же ключе.

— Мне вообще не нужно говорить! Вы загоните меня в ловушку своими ложными уликами! И я не позволю задерживать меня здесь против моей воли!

— Бог мой, вы вольны передвигаться во всех возможных направлениях! — раздраженно бросил Аллейн. — Фокс, будьте любезны, помогите мистеру Леггу открыть дверь!

Фокс, как всегда очень осторожно, щелкнул замком. Легг двинулся к выходу, но на пороге обернулся:

— Если бы только, — выдохнул он с большим волнением и силой, — если бы только у вас хватило здравого смысла понять, что я ничего не смог бы сделать, даже если бы пожелал! Господи, только бы вы это поняли и оставили меня в покое! Вы ведь даже не представляете, какую рану вы мне наносите! Господи, только бы вы оставили меня в покое!

С хлюпаньем потянув носом, Легг обреченно махнул рукой и удалился.

Фокс стоял как скала, положа ладонь на дверную ручку и прислушиваясь к удаляющимся шагам.

— Идет в гараж, — сообщил он. — Надеюсь, этот хлюпик не смоется?