Найо Марш - Выпить и умереть

— Думаю, вы догадались, зачем мы здесь, — начал Аллейн.

Легг промолчал.

— Мы проводим следствие по делу о смерти мистера Люка Уочмена.

— Да? — Легг тихо удивился.

— И хотим задать вам пару-тройку вопросов.

Водянисто-бледные глаза Легга замигали.

— Буду только рад, — прошептал он.

— Скажите, у вас сложилось какое-то мнение о происшедшем? — спросил Аллейн.

— Это был несчастный случай.

— А вы думаете, что это возможно?

Легг посмотрел на Аллейна так, словно полицейский высказал нечто совершенно непотребное.

— Как так? Конечно, возможно! Ужасно, но возможно… С ядами нельзя обращаться так беспечно… Надо было купить мышеловки, вот что. И аптекарю надо бы впаять крупный штраф. Это халатность! — Легг перешел на конспиративный шепот. — Это просто дикий, вездесущий яд… И было преступно вносить его в дом. Так и коронер сказал.

Он говорил слегка шепелявя, очевидно, из-за вставных зубов.

— Ну и как, по-вашему, яд мог попасть на дротик, которым был ранен мистер Уочмен? — осведомился Аллейн.

Легг сделал жест, который поразил Аллейна: поднял глаза и погрозил Аллейну пальцем, похожим на шишковатую поджаренную сардельку. Не будь у Легга такого испуганного лица, он бы выглядел довольно устрашающе и развязно.

— Вы меня подозреваете! — обозлился он. — А не следовало бы!

Аллейн был так ошарашен, что не нашелся, что ответить.

— Не следует вам меня подозревать! — повторил Легг уже спокойнее.

— Случай, знаете ли, неоднозначный…

— Он мертв, — прошептал Легг. — И лежит в могиле. Но я не виноват ни в чем. Меня сделали козлом отпущения. Инструментом убийства, без моего ведома… Не так-то приятно, знаете, когда тебя используют в таком качестве…

— Верно. Но тем более в ваших интересах помочь следствию раскопать это дело.

— Я-то готов, — тут же откликнулся Легг. — Но, видите ли, меня не особенно тут любят, и… и это меня пугает…

— Ничто вас пугать не должно, — успокоил его Аллейн. — Впрочем, мы отклонились от рутинной процедуры. Сообщите нам, пожалуйста, ваше полное имя и адрес.

Фокс раскрыл свой знаменитый блокнот. Легг неожиданно встал и быстро заговорил:

— Роберт Легг, Оттеркомб, «Перышки»… Южный Девон. Служебный адрес — секретарь и казначей Комбского Левого Движения, почтовый ящик сто девятнадцать, Иллингтон.

И снова сел.

— Спасибо, сэр, — коротко бросил Фокс.

— Долго ли вы здесь проживаете?

— Десять месяцев. У меня больные легкие, знаете ли. Но ничего серьезного, похоже. Мне, наверное, не стоит нервничать по этому поводу… Но общее состояние здоровья неважное. Фурункулы. Даже, знаете ли, в ушах… Мой доктор посоветовал мне приехать сюда пожить…

— Откуда приехать?

— Я прибыл из Ливерпуля. Жил я там на Флэттери-стрит, семнадцать. Там очень дымный район.

— Это был ваш постоянный адрес?

— Да. Я работал секретарем в двух местах. Потом пыльщиком.

— Кем-кем?

— Пыльщиком. Ну, уборщиком на пылесосе. Но это вредило моим легким. Короче, я бросил это гнилое занятие и решил попробовать с почтовыми марками.

В речи Легга будто случайно проскальзывали некоторые интеллигентские словечки, и Аллейн про себя удивлялся, неужели это простой уборщик или пусть даже филателист…

— Как долго вы жили в Ливерпуле?

— Года два.

— А до того?

— В Лондоне. В Сити. Вообще-то я родился в Лондоне. Почему вы спрашиваете?

— Рутина, мистер Легг, — отвечал Аллейн, вспомнив слова Кьюбитта. — Вот что я хотел у вас спросить: вы встречали раньше мистера Уочмена? До того, как он приехал в Оттеркомб?

— Да, конечно.

Аллейн удивленно поднял глаза:

— А вас не затруднит рассказать мне, где именно вы встречались с покойным? Вы, конечно, имеете право не отвечать на вопросы, если не хотите…

— Ну что вы, я совсем не возражаю, инспектор… У нас было с ним легкое столкновение на дидлстокском перекрестке. Столкновение машин, я имею в виду… Но он повел себя весьма великодушно…

Аллейн смотрел на собеседника в упор, и Легг несколько раз нервно мигнул. Фокс, кажется, втихомолку ухмылялся, черкая в своем блокноте.

— И это был первый раз, когда вы его видели?

— О нет. Я видел его и раньше. В суде.

— Что?

— Я любил ходить на судебные заседания, пока жил в Лондоне. Меня это всегда привлекало, правду сказать. Но мистер Уочмен-то меня не знал, конечно.

— Ну да, ясное дело, — кивнул Аллейн и задумчиво передвинул массивную чернильницу с одного конца стола на другой. — Мистер Легг, — наконец продолжил допрос суперинтендант, — скажите, сколько вы выпили в тот вечер? В пятницу?