Эжен Шаветт - Сбежавший нотариус

Проговорив это, он резким движением вынул из кармана пакет и гордо бросил его на стол: «Вот деньги».

Вдруг он широко раскрыл глаза и разинул рот при виде двух печатей с гербом маркиза, которые не заметил в ту минуту, когда поспешно опускал пакет в карман. Между тем Реноден, не дотрагиваясь до пакета, который, будучи неловко брошен Бержероном, упал рядом с ним, с удивлением посмотрел на печати и спросил: «Но на этих печатях ваши гербы, господин де Монжёз!»

Нет дурака, у которого хотя бы раз в жизни не случалось просветления. Удовлетворенное тщеславие маркиза вдохновило его.

«Да, — сознался он. — Господин Бержерон пытался сегодня из рук в руки передать мне эту сумму. Согласиться на это было бы с моей стороны неблагодарностью. Для аккуратности я уговорил господина Бержерона передать деньги при чтении контракта, на что он в конце концов согласился, потребовав предварительно, чтобы я пересчитал их, сложил в конверт и запечатал своей фамильной печатью. Сумма выставлена на обертке. Так что потрудитесь, господин нотариус, вскрыть конверт».

Но последний вместо того, чтобы повиноваться, почтительно ответил: «Я не позволю себе пересчитывать деньги после вас, господин маркиз».

Отвесив почтительный поклон Бержерону за его щедрость, Реноден взял пакет, прочел надпись и, сунув его в карман, продолжал диктовать клерку: «Переданная сумма присоединяется к прочим ценным бумагам, документам и актам, которые все вместе составляют имущество будущей супруги и которые будущий супруг признает полученными, а венчание будет служить квитанцией».

Позеленев от бешенства, Бержерон не спускал глаз с кармана Ренодена, куда тот положил пакет с банковскими билетами. Аннета ждала его в Париже! Она выгонит его вон, если он явится с пустыми руками!

Если бы он украл эти шестьсот тысяч, Монжёз не осмелился бы требовать их у него после венчания. Тесть Мерлере обокрал зятя, не дав ему ничего. Он же, напротив, обокрал бы своего, похитив у него шестьсот тысяч франков. И маркиз был бы прав, повторяя, что не все тести одинаковы!

Сжав кулаки, Бержерон с ненавистью смотрел на нотариуса, который непременно унесет с собой деньги. Реноден же ликовал. Не глядя на побежденного врага, он и так знал, какая ярость кипит у него внутри. Встав из-за стола, он тихо пробормотал: «А в сущности жаль, что он не сбежал, получив пакет из рук маркиза. Это было бы куда забавнее».

После того как нотариус встал из-за стола, поднялись и приглашенные. Разделившись на группы, они беседовали между собой о предстоящей свадьбе.

«Доброго вечера, папа!» — обратилась к Бержерону Лора. «Доброго вечера, дитя. Желаю, чтобы сон прогнал мигрень, ибо завтра великий день, и тебе не следует быть больной, моя красавица. Ты не можешь себе представить, как радует меня этот брак!»

Несмотря на мучившую ее боль, Лора засмеялась и с иронией заметила: «Я верю, что вас радует этот брак. Вы совершили чудо — эти шестьсот тысяч приданого, которые вдруг возникли из вашего кармана!» — «Тридцатилетние сбережения!» — ответил Бержерон, умиляясь при мысли об этой жертве, принесенной им для своего дитяти.

Лора слишком хорошо знала финансовое положение отца, чтобы хоть на минуту поверить в то, что эта сумма принадлежит ему. Она нисколько не сомневалась, что это деньги Монжёза. Маркиз хотел сделать из отца союзника и открыл ему свой кошелек.

Чтобы убедить дочь, Бержерон имел глупость настаивать на своих словах: «Да, тридцатилетние сбережения, которыми я пожертвовал, чтобы устроить этот прекрасный брак, который сделает тебя завтра маркизой де Монжёз. Ибо теперь уж отступать нельзя, моя дорогая».

При этих словах Лора взглянула на стенные часы, показывавшие десять, и насмешливым тоном возразила: «Нельзя отступать? Иногда за два часа совершаются события, которые избавляют от труда отступать».

И после легкого поклона повторила: «Доброго вечера, папа!»

Не успел Бержерон промолвить слова, как она уже упорхнула. Вместе с уходом Лоры Бержерона покинула сила воли, исчезла с лица его и улыбка. Мрачный и грозный взор его остановился на нотариусе, который в углу зала непринужденно болтал с одним из гостей, большим любителем шуток.

«Аннета ждет меня, а этот проклятый Реноден положил шестьсот тысяч в свой карман», — ворчал старик вне себя от гнева. Тут его снова вывели из зловещей задумчивости — на этот раз Монжёз.

«Все кончено! — заявил он. — Чтобы сократить путь, я проводил клерка с портфелем его патрона через калитку парка… Контракт, документы, процентные бумаги — все у него. Я бы оставил клерка ужинать, но побоялся, что это не понравится Ренодену, который, пожалуй, скажет, что я развращаю его помощника. — Помолчав немного, маркиз прибавил: — Однако предупредили ли вы Ренодена, что мы ужинаем? Я, кажется, со своей стороны совсем забыл об этом. Вы позволите мне пригласить его, не правда ли? В отсутствие прелестной невесты, похищенной у нас проклятой мигренью, я думал сделать вам приятное, похозяйничав за вас. Вы, может быть, найдете, что я слишком спешу, проявляя некоторую власть у вас в доме…»