Артур Дойль - Берилловая корона

— Поговори с ней об этом завтра утром, или я сам поговорю, если желаешь. Ну, что, все везде заперто?

— Да, папа.

— Спокойной ночи.

Я поцеловал ее, пошел в спальню и вскоре уснул.

Я стараюсь рассказать вам все, что имеет отношение к делу. Пожалуйста, м-р Холмс, предлагайте мне вопросы, если я говорю недостаточно ясно».

— Напротив, ваше показание отличается замечательною ясностью.

— Я перехожу к той части моего рассказа, которая требует особой точности. Я вообще сплю довольно чутко, а в эту ночь мой сон был тревожнее обыкновенного. Около двух часов меня разбудил какой-то шум. Он затих раньше, чем я вполне очнулся, но мне показалось, будто где-то тихо закрылось окно. Я насторожил уши. Вдруг я с ужасом услышал в соседней комнате чьи-то тихие шаги. Я встал с кровати, дрожа от страха, и заглянул в свою уборную.

«— Артур! — вскрикнул я, — негодяй! вор! Как смеешь ты трогать эту корону.

При свете газового рожка я увидел моего несчастного мальчика. Он был в рубашке и брюках и держал в руке корону. Он, казалось, сгибал или выпрямлял ее изо всех сил. При моем восклицании он уронил ее и побледнел, как смерть. Я поднял корону и осмотрел ее. Не хватало одного угла с тремя бериллами.

— Негодяй! — кричал я вне себя от бешенства. — Ты испортил ее! Ты опозорил меня навеки! где бериллы, которые ты украл?

— Украл! — вскрикнул он.

— Да, украл! Вор! — продолжал кричать я, тряся его за плечи.

— Камни все тут. Не может быть, чтоб не хватало, — возразил Артур.

— Не хватает трех, и ты знаешь, где они. Вор и к тому же лжец! Разве я не видел, как ты ломал корону.

— Довольно ругани, — проговорил он, — я не намерен долее терпеть и не скажу ни слова. Утром я покину ваш дом и буду жить самостоятельно.

— Я отдам тебя в руки полиции, — кричал я, не помня себя от горя и бешенства. — Я потребую, что бы это дело было расследовано.

— Вы ничего от меня не узнаете, — отвечал он со страстью, которой я не ожидал от него. — Если призовете полицию, пусть ищет!

Мой крик поднял на ноги всех в доме. Первой в комнату вбежала Мэри. При виде лица Артура и короны у меня в руках, она сразу догадалась в чем дело, громко вскрикнула и упала без чувств. Я послал за полицией и объяснил все. Когда инспектора и констэбли вошли в дом, Артур, стоявший с упрямым видом, сложив на груди руки, спросил меня, намерен ли я обвинять его в краже. Я ответил ему, что теперь это уже не частное, а общественное дело, так как испорченная корона — достояние нации, и потому я предоставляю закону вступить в свои права.

— По крайней мере, не допускайте, чтобы меня арестовали немедленно, — сказал он. — И вам, и мне будет лучше, если бы я мог на пять минут выйти из дома.

— Чтобы убежать или спрятать украденное, — возразил я.

Сознание ужасного положения, в котором я очутился, охватило меня с новой силой. Я умолял его припомнить, что дело идет не только о моей чести, но и о чести личности, стоящей гораздо выше меня. Подобного рода скандал может вызвать взрыв народного негодования. Но можно еще предупредить несчастие, если только он сознается, куда девались недостающие три камня.

— Все равно ты попался на месте преступления, — говорил я. — Признание не ухудшит дела. Если ты скажешь, где находятся бериллы, все будет прощено и забыто.

— Прощайте тех, которые нуждаются в прощении, — отворачиваясь от меня, насмешливо ответил Артур. Я увидел, что никакие слова не могут повлиять на него. Делать было нечего, я позвал полицейского и инспектора и велел арестовать моего сына. Немедленно обыскали и его самого, и его комнату, и все места в доме, куда он мог спрятать бериллы, но нигде не оказалось и следа их, а мой несчастный сын молчал в ответ на все наши уговаривания и угрозы. Сегодня утром его отвезли в тюрьму, а я, выполнив все формальности, бросился к вам, чтобы молить вас помочь раскрытии тайны. В полиции открыто сознаются, что ничего не понимают в этом деле. Не стесняйтесь никакими расходами. Я уже объявил, что даю тысячу фунтов награды. Боже мой, что я буду делать! В одну ночь я потерял честь, бериллы и сына. О, что делать мне?!»

Он схватился обеими руками за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону, бормоча что-то, словно ребенок, горе которого слишком велико для того, чтоб выразить его словами. Шерлок Холмс сидел молча, нахмурив брови и устремив глаза на огонь в камине.

— Бывает у вас много гостей? — спросил он.

— Никого, за исключением моего партнера и его семьи. Иногда заходит кто-нибудь из друзей Артура. В последнее время часто бывал сэр Джордж Бёрнвель.