Грант Аллен - Дело врача

— Вот и видно, Хьюберт, как часто ты наведываешься к родным! — вознегодовала тетушка, переключив внимание на меня. — Этот субъект не оставлял нас в покое ни одного дня за последние полтора месяца, да-да, я подсчитала точно!

— Виноват, тетушка Фанни, увы. Но вы не должны забывать, что моя профессия…

— О да. Прекрасная отговорка! На профессию все можно списать, не так ли, Хьюберт?! А я вот знаю , что ты был у Торнтонов в прошлую субботу — прочла в газете, в «Морнинг Пост», представь себе! «Среди гостей были сэр Эдвард и леди Берне, профессор Себастьян, доктор Хьюберт Камберледж» и так далее, и тому подобное. Думаешь, такое можно скрыть? Ошибаешься! Я всегда все узнаю!

— Да я ничего и не скрываю! Дражайшая тетушка, вы забываете, что я за этот период дважды танцевал с Дафне!

— Дафне! Да, Дафне. Вы все увиваетесь вокруг нее, — воскликнула тетушка, снова меняя предмет разговора. — Но где же уважение к старшим? Мне никто не уделит и капли внимания. Впрочем, я хотела сказать о другом. Главное то, что ты — единственный мужчина в нашей семье. По отношению к Дафне ты должен вести себя как брат. Так почему бы тебе не прижать этого субъекта, Холсуорси, и заставить его определиться со своими намерениями?

— Боже милостивый! — не утерпел я. — О лучшая из тетушек, как ни прискорбно, добродетельная королева Анна [19] Первая королева объединенной Великобритании (царствовала в 1702–1714 гг.). С эпохой «добродетельной королевы Анны» связаны несколько утрированные представления о торжестве подлинно британских обычаев. давно уже почила в бозе, и ее времена прошли. Современных молодых людей бесполезно выспрашивать об их намерениях. Они лишь посоветуют вам почитать пьесы скандинавских драматургов.

Тетушка на минуту потеряла дар речи, но все-таки сумела выдавить:

— Ну, знаешь ли, это чудовищно… И ты сам… — Тут запас подходящих к случаю слов исчерпался, и леди Теппинг замолчала уже надолго.

Тем не менее, когда Дафне и молодой Холсуорси возвратились, я постарался уделить ему как можно больше внимания и распрощался с кузиной одновременно с ним.

Выйдя на улицу, я спросил:

— Куда вы теперь направитесь?

— Домой. Я снимаю квартиру в квартале Темпль.

— О! А я должен вернуться в клинику Св. Натаниэля. Нам отчасти по пути. Если не возражаете, пойдем вместе?

— Буду рад!

Некоторое время мы молча шагали бок о бок. Затем, судя по мрачному выражению молодого человека, его поразила некая важная мысль.

— Знаете, а ваша кузина — очаровательная девушка! — вдруг заявил он.

— Похоже, вы сами пришли к этому выводу, — ответил я, улыбнувшись.

Он слегка порозовел, и его лицо стало еще более лошадиным, чем обычно.

— Конечно, я восхищаюсь ею. А кто мог бы не восхищаться? Она чрезвычайно красива!

— Я бы красивой ее не назвал, — возразил я с дозволенной родственнику критичностью. — Хорошенькая, вот, на мой взгляд, верное слово. И несомненно, приятна в общении и привлекательна.

Холсуорси смерил меня коротким и явно неодобрительным взглядом, выражавшим крайне низкое мнение о моем вкусе и проницательности. Потом произнес сочувственно:

— Да что уж там, ведь вы ей приходитесь кузеном… Это большая разница.

— Поверьте, я отлично сознаю все сильные стороны Дафне, — ответил я, снова улыбнувшись, поскольку понял, что его болезнь зашла уже далеко. — Она и хороша собою, и умна.

— Умна! — откликнулся он. — Ее ум чрезвычайно глубок! Удивительный, несравненный интеллект. Ей нет равных!

— Как и шелковым платьям ее матери, — пробормотал я еле слышно.

Он пропустил мимо ушей мое легкомысленное замечание, продолжая петь дифирамбы моей кузине:

— Такая глубина! Такое проникновение в суть вещей! И притом сколько сочувствия к людям! Даже к случайному знакомому, вроде меня, она так добра, так внимательна!

— А разве вы случайный знакомый? — поинтересовался я не без лукавства. (Тетушка Фанни наверняка была бы шокирована моими словами; но в наше время именно таким образом спрашивают молодых людей об их намерениях.)

Он замер на месте, осекся и проговорил, чуть ли не заикаясь:

— Уверяю вас, совершенно случайный… Я никогда не позволю себе думать, что… Я полагаю, что не имел чести понравиться… Что мисс Теппинг как-то отличает меня.

— Некоторые люди бывают излишне скромными и непритязательными, — ответил я. — Иногда это доводит их до ненамеренной жестокости.

— Да что вы говорите? — всполошился он, мгновенно бледнея. — Если я допустил такое, то не прощу себе! Доктор Камберледж, вы ее кузен. Считаете ли вы, что я вел себя именно таким образом… Что заставил мисс Теппинг предположить, будто испытываю к ней некоторую привязанность?