Эллери Куин - Последний удар

Старик в изумлении смотрел на рисунки.

— Невероятно! — воскликнул он. — Я только сейчас заметил.

— Да, подсознание — штука коварная. — Эллери кивнул. — Автор оригиналов этих картинок чертил их сознательно, хотя и не очень задумываясь, как и изображения предметов, о которых говорилось на карточках, но бессознательная техника рисунка выдавала его с головой. Доказательством того, что делалось это не вполне осознанно, служит тот факт, что он позволил себе пустить карточки с рисунками в дело. Если бы он только дал себе труд подумать, что они могут его выдать, ему оставалось бы только порвать их и напечатать новые, с чистой оборотной стороной.

И что же это за бессознательная техника, которая выдавала его и которую я обнаружил только двадцать семь лет спустя? — сказал Эллери. — Да всего лишь то, что каждый элемент этих рисунков — каждый кружок, квадрат, линия, точка, крестик — полностью входит в определенную систему знаков, используемую на конкретном этапе издательской и полиграфической работы — вычитывании корректур. Если при прочтении рукописи или гранок корректор обнаруживает в тексте цифру или число, которое, по его мнению, следует напечатать буквами, он ставит на полях маленькое «o» — как кодовое обозначение «набрать буквами». Если корректор увидит в гранках неполно или плохо пропечатанные литеры, он ставит на полях маленькое «x», и наборщик знает, что ему следует искать. Отсюда «o» и «x» в «ОX».

Само по себе это могло быть просто совпадение. Но взгляните на «дом». Он состоит из семи элементов. Пять из них — маленькие квадратики; а это корректорский знак, обозначающий «круглую шпацию» или «отступить один знак». Закорючка, похожая на дверь, — это корректорский знак «далее в указанном направлении». Перевернутая галочка — это знак вставки. Две таких галочки рядом — так автор изобразил верблюжьи горбы — это два знака вставки подряд.

Изображение забора? Оно состоит из вертикальных и коротких горизонтальных линий. Вертикальная черта имеет по меньшей мере два конкретных значения для корректора и наборщика, горизонтальные же, разумеется, просто обозначают дефисы.

Точки, составляющие пальцы «руки». Точками над словами корректор обозначает «сохранить вычеркнутые мною слова», обычно в добавление к ним на полях пишут «отмена». X на месте ладони — еще одно обозначение дефекта печати.

Волнистая линия «воды»? Этот знак под текстом означает «набрать жирным шрифтом». А изображение, похожее на рыбу, — один из нескольких способов передать команду «изъять».

Там, где каждый без исключения элемент является частью знакового языка корректора, и сомнений быть не может, что тот, кто рассеянно рисовал картинки, чрезвычайно хорошо знает этот язык, настолько хорошо, что пользуется им безотчетно. Согласны, мистер Крейг?

— Абсолютно. — Старик слушал как завороженный.

— Такова была запоздалая отгадка номер один. — Эллери закурил новую сигарету. — Не менее интересен и номер два.

Как вы помните, ключевые слова в стихах были напечатаны вразрядку. Например, слово «дом» было напечатано не «дом», а «д-пробел-о-пробел-м». Да, я сразу понял, что это означает. Я в первый же вечер заметил, что это делается для выделения слова в ряду других слов в стихах. Но вот что я понял только вчера — такой метод выделения слова оказывается еще одной бессознательной подсказкой со стороны автора.

Ведь что сделает обычный человек, если захочет выделить напечатанное на машинке слово? Он подчеркнет его или, если речь идет о типографском наборе, наберет курсивом. Однако еще в 1931 году знаменитый британский художник, график и шрифтовик Эрик Галл печатно настаивал на том, чтобы повсеместно использовать разрядку вместо подчеркивания или курсива для выделения отдельных слов — что к тому времени делали только отъявленные пуристы из числа печатников. Пока что эта практика не применяется повсеместно, но многие печатники-пуристы продолжают выделять слова через разрядку.

— Верно, верно, — пробормотал старик.

— Две настолько однозначные улики почти неизбежно вели к не менее однозначному выводу, — продолжал Эллери. — Но прошлой ночью я нашел еще и третью, которую не увидел тогда, в те рождественские праздники, и которая все окончательно расставляет по своим местам.

Помните, мистер Крейг, последнюю строчку в последней карточке, полученной Джоном, в той самой, на которой лежал Джон Третий с кинжалом в спине. Это была строчка «И в жизни твоей последний удар».