Инна Кублицкая - Часы доктора Ватсона, или тайна «MWM»

– Мэри… – пробормотал я растерянно.

– Я таскаю из библиотеки стопки книг о самых невообразимых приключениях. Живут же люди! А у меня каждый день штопка, стирка, глажка, проверка грошовых счетов, неисправная канализация, кухарка, за которой нужен глаз да глаз, сопливая горничная, которую пинками надо отрывать от бесед с посыльными, и пыль, постоянная пыль, от которой я начинаю чувствовать себя диким зверем. И если я встречаюсь с подругами, то разговор у нас идет все о том же: о нерадивой прислуге и проблемах с канализацией. Джон, я отдыхаю только вечером, когда ты с книгой садишься у камина. Тогда и я могу присесть и почитать. И то только потому, что у нас пока нет детей. Джон, зачем мне неправдоподобный бриллиант и красные алмазы, если я ощущаю себя загнанной ломовой клячей? Так вот, Джон, я от тебя ухожу. Я тебя люблю, но ты для меня умер. Я продала солитер и купила билет на пароход. Теперь моя очередь путешествовать по всяким Австралиям. И я намерена совершать все глупости, на которые смогу решиться. Миссис Форестьер составит мне компанию. Надеюсь, ты будешь вести себя благоразумно. Давай расстанемся по-хорошему. Лично мне скандал не нужен, но если ты захочешь, я на него пойду со спокойной душой, Джон. Ты меня очень обидел. Прощай.

Потрясенный и подавленный, я слушал ее речь и ужасался. Господи, каким самодовольным слепцом я был!

– Мэри, – сказал я поспешно. – Это сто тысяч – они, разумеется, твои. Пожалуйста, Мэри. Я не прошу тебя остаться – но позволь мне поехать вместе с тобой.

– Джон Ватсон, – сказала она. – Я видеть вас больше не хочу и слышать вас больше не желаю. Если у меня когда-либо появится желание общаться с вами – я вам сообщу. А пока позвольте пройти. Меня ожидает кэб.

И я, дурак, позволил ей уйти. Конечно же, я не мог позволить, чтобы она оставалась без присмотра, и пустил за ней неких мистера и миссис Джонс. Уж в них я был уверен, что они проследят и оберегут мою жену на пути приключений. Они оправились вслед за ней в путешествие и присылали мне подробные донесения из всякого места, где только могли найти почтовый ящик. Краткие сообщения о передвижениях я получал по телеграфу.

Восемь месяцев спустя я узнал, что у Мэри родился сын. В Стокгольме. Узнал я об этом от мистера и миссис Джонс. Мэри не прислала мне ни строчки.

Но пока вернемся в тот период, когда Мэри покинула меня.

Бренди перестало утешать меня через неделю. Я привел себя в порядок и послал шпионов полковника М. по следу автора диссертации. Несколько дней спустя М. встретил меня в Гайд-парке.

– У вас неприятности, доктор? – спросил он. – Поскандалили с женой?

– Не ваше дело, – огрызнулся я. – Мы уже установили, что мы с вами не родственники.

– Ничего, – проговорил он. – Побегает и вернется. А что за особу вы просили найти? Старая любовь не ржавеет?

– Старая сплетница, а не старая любовь, – ответил я. – Вы бы только знали, что за документ она прислала Мэри.

– А, – протянул полковник М. – Так вы желаете с ней посчитаться? Подарить вам хлыст?

Я искоса посмотрел на него. Полковник, кажется, не шутил.

– Обойдусь без вашей помощи. Помогите только ее разыскать.

– Отель «Бертрам». Мистер и мисс Милвертон занимают там двадцать первый и двадцать второй номера.

– Вот как, есть и мистер?

– Он ей не отец и не брат, если вас это интересует. И даже не Милвертон.

На следующий вечер около полуночи я сидел в кэбе. На другой стороне улицы один за другим гасли окна отеля. В нужной мне спальне было уже давно темно. Я выждал еще немного и наконец покинул кэб в сопровождении одного из агентов полковника М. В пустынном темном холле меня ожидала управляющая, аккуратная до неправдоподобия, подтянутая, напряженная как струна дама лет тридцати. Что-то в ней напомнило мне покойную Верити. Она вопросительно глянула на моего спутника и перевела взгляд на меня.

– Меня заверили, что никакого шума не будет, – сказала она вполголоса.

– Я это подтверждаю, – ответил я холодно. – Ключ от двадцать второго номера?

Она протянула мне ключ с тяжелой деревянной биркой.

– Второй этаж, – добавила она ненужно мне в спину: я уже поднимался по лестнице.

Перед дверью двадцать второго номера я остановился и прислушался. Было тихо, лишь легонько сопел насморочным носом агент полковника. Я осторожно вставил ключ в скважину и повернул. В номере было темно. Я закрыл за собой дверь, оставив агента в коридоре, чиркнул спичкой и зажег неяркий свет. Мисс Милвертон не проснулась. Я минуту или две рассматривал знакомое лицо, такое беззащитное в полутьме. Во мне шевельнулась жалость, и я поспешно подавил это неуместное чувство, шагнув к кровати и бесцеремонно схватив молодую женщину за плечо.