Лео Брюс - Дело без трупа

Биф открыто заржал:

— Это старый-то Роджерс? Этот трезвенник?

В результате я проследовал за Бифом в бар, с улыбкой глядя на его походку. Он пересекал зал практически на цыпочках.

Но всё-таки он оказался прав. С моего места у двери я видел, как старый Роджерс появился из будки и направился в кафе по другую сторону от платформы. Но мы не могли допустить, чтобы он был там слишком долго, поскольку он мог зайти туда только для того, чтобы избавиться от слежки. Продолжая следить за входом, мы спешно глотали напитки, и были рады, увидев, как он вновь появился в дверях.

Вновь Биф вышагивал так, как если бы ступал босиком по горячему полу.

— Слушайте, вы ведь не кролика преследуете, — напомнил я ему. — И я хочу, чтобы вы объяснили мне, что тут происходит.

— Скоро всё сами увидите.

Но прошло целых пять минут, пока произошло вообще хоть что-то. Старый сапожник стоял на обочине около станции, очевидно просматривая улицу, а мы стояли около билетной кассы, наблюдая за ним.

Внезапно Биф сжал мою руку.

— Вот оно, — сказал он. — Что я вам говорил?

— А что вы мне говорили? — спросил я, поскольку ничего такого не припоминал.

А затем понял, что он имел в виду. Длинный синий седан королевских пропорций, — такой, какой можно нанять вместе с шофёром на вечер, если вы, конечно, можете себе это позволить, — остановился у обочины, и старый Роджерс заговорил с водителем.

— О Господи! — воскликнул я. Действительно, случилась самая неожиданная вещь.

Но у Бифа не было времени удивляться. Едва автомобиль двинулся, как он бросился к такси.

— Следуйте за тем синим автомобилем, — приказал он.

— Что, этот большой лимузин? — спросил водитель и назвал марку автомобиля.

— Этот. Не потеряйте его. Я прослежу, чтобы у вас не было неприятностей.

Нам повезло заполучить новое такси с компетентным шофером, и к тому времени, как мы достигли первого светофора, мы были уже у лимузина на хвосте.

Лимузин двигался на юг.

— А знаете, — заметил я спустя четверть часа, — не удивлюсь, если он направляется в Кройдон.

— И я не удивлюсь, — согласилась Биф. — Если я его не остановлю, он улетит на самолёте.

— Но почему? — нетерпеливо спросил я. — Зачем ему убегать?

Я не мог совместить в голове маленького скромного сапожника и мужчину, мчащегося в аэропорт в шикарном лимузине и одетого в выходной костюм, но с потёртым чемоданом в руке.

— Он так напуган возможным допросом? — продолжил я, так как ответа на предыдущий вопрос не получил.

— Я бы не сказал, что напуган, — ответил Биф.

— Или… — продолжил я ещё более взволнованно, поскольку в голову внезапно пришла новая мысль, — он хочет повидать Ферфакса? Он знает что-то, компрометирующее Ферфакса? Или он хочет узнать что-то у Ферфакса?

— А вот теперь, мистер Таунсенд, — сказал Биф, — вы прекрасно знаете, что я не могу сказать вам всего. У вас были все возможности докопаться до правды ещё до наступления утра. Больше я не собираюсь говорить вам ничего. Это противоречит профессиональному этикету.

— Но, по крайней мере, вы можете сказать мне, как вы собираетесь предотвратить его отъезд, — возразил я. — Если он действительно едет в Кройдон, у него уже должен быть готов паспорт. Как вы его остановите?

— О, — сказал Биф, — именно здесь на сцену выходите вы.

— Я?

— Да. Вы обвините его.

— Обвиню? В чём?

— В краже у вас сотни фунтов купюрами по одному фунту стерлингов, которые, как мы знаем, находятся сейчас у него.

Я взорвался.

— Не валяйте дурака, Биф! — воскликнул я. — Не думаете же вы, что я собираюсь выплачивать тысячи фунтов, когда он докажет, что арест не обоснован.

Биф самодовольно усмехнулся:

— Он этого не сделает, — сказал он. — Доверьтесь мне.

— Я этот вопрос даже обсуждать не буду, — отрезал я. — Обвинить человека в краже! Вам, как полицейскому, должно быть стыдно предлагать мне совершить такой поступок.

Биф кашлянул.

— Если бы я мог сказать вам всё, то, будь я проклят, я бы рассказал, но в данный момент не могу. Но я скажу вам две вещи, мистер Таунсенд. Этот старый джентльмен в автомобиле впереди нас всё это время знал, кто был убит и как. И сейчас решение вопроса жизни или смерти человека сильно зависит от того, чтобы он не покинул Англию сегодня вечером. А теперь мне нужна ваша помощь. Я бы не предложил вам этого, если бы был шанс, что вы потеряете много денег. Вы не потеряете ничего. Вы лишь должны обвинить его, понимаете? Сейчас это — единственный способ его задержать. Вы же не захотите потом думать, что когда жизнь или смерть человека зависели от вас, вы не сделали решительного шага?