Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

Тут он остановился, но одной рукой схватил ее за шею и так крепко сжал горло, что она начала задыхаться.

— Перестань! Ты что — хочешь народ созвать?

Она схватила его руку.

— Пустите меня! Вы меня задушите!

Он ослабил пальцы, но руку с горла не убрал.

— Брось эти глупости. Перестань, Устричка. Если тебя кто-нибудь услышит…

— Честное слово, если вы снова до меня дотронетесь…

— А если ты снова завизжишь, что тогда? Что тогда? — Пальцы его сжимались, а потом, расслабились. — Раз, два и крышка. Ты на меня беду не навлекай, я этого не потерплю. Маленький Божок этого не любит.

Ее охватил панический страх.

— Пустите меня.

— Ладно, ладно. Только давай по-честному, как на ринге. Визг — это нечестный прием. Так можешь меня и в тюрьму упечь. Еще заявят, что я тебя изнасиловал.

Горизонт прорезал свет фар проезжавшей машины. Машина подъехала ближе, миновала конец проселочной дороги. Свет фар казался лучами радара, не достигающими объекта.

Теперь он гладил ей шею, стараясь успокоить.

— Ты ведь сама согласилась встретиться со мной. Не пойму, чего же ты ждала? Черт возьми, ты хороша… Ну и шейка, стройная, словно ваза. И кожа прохладная…

— Отвезите меня домой или я выйду из машины и пойду пешком.

— Послушай, у меня есть предложение. В багажнике лежат три пледа. Что если нам вылезти из машины и немного посидеть вот под теми деревьями? И не бойся, если не хочешь, ничего не будет. Обещаю.

Тут она с ужасной очевидностью поняла, что действительно находится в опасности. Сердце билось стремительно и неровно, не хватало дыхания.

— Я обещаю. Ты мне не веришь? Послушай, ты меня взяла за живое. Давай останемся друзьями. Я ведь не кусаюсь. Я не привык насиловать девочек.

— Да, но вы…

— Думаешь, я так всегда поступаю? Ничего подобного. Ты мне чертовски нравишься. Я только немножко приласкаю тебя, ведь ты не против? Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Я тебе накуплю всяких вещей, надарю всего. Я тебя познакомлю с моими друзьями. Я буду паинькой.

— Вы обещаете?

— Обещаю? Не обещаю, а клянусь! Маленькому Божку можно верить. Он тебя в обиду не даст.

— Но снаружи так холодно.

— Ничего подобного, укроешься пледом и не будет холодно.

— Хорошо, — сказала она. — Но…

— Хорошая девочка. Хорошая маленькая Устричка. Годфри — человек слова. Вот увидишь.

Он наклонился к дверце с ее стороны и взялся за ручку, которую она не смогла отыскать. Открывая дверцу, он прижался щекой к ее щеке, а затем повернулся, чтобы самому вылезти из машины. Но прежде чем он успел открыть дверцу со своей стороны, она уже выскользнула из машины и помчалась по проселочной дороге. Он крикнул ей что-то вдогонку, она услышала его смех, а потом внезапно он включил мощные фары и осветил ее всю: ее летящая тень смешно подпрыгивала, словно пугало, укрепленное на проволоке. Никогда в жизни ей не приходилось бегать так быстро, она и не думала, что способна на такое. И тут она услышала, как хлопнула дверца машины, и он пустился за ней вдогонку.

В то время как она старалась освободиться от него, он оторвал ей от трусиков один чулок, и теперь чулок спустился вниз и она чуть не споткнулась. К тому же она поранила ногу о камень и налетела на корягу; только бы поскорее укрыться от света фар: вот-вот его тень накроет ее тень. Изгородь — каким-то образом она перебралась через нее, разорвав юбку, и очутилась в поле. Поле было пустое, ничем не засеянное, похоже, что вспаханное; бежать по нему было трудно; сейчас он настигнет ее, спасения нет. Слева росло несколько деревьев. Она бросилась в ту сторону, устремилась ко второй изгороди и перепрыгнула через нее в темноту кустарника; нет сил дышать, все внутри разрывается; канава; она упала в нее, не выбирая места; в канаве было сухо; кусты ежевики зашуршали под ней, а потом прикрыли сверху.

Он вдруг возник рядом, тяжело дыша. Он то ли смеялся, то ли ругался. Она не могла понять, что с ним происходит: казалось, они просто играют в прятки, если бы не ее уверенность в серьезности происходящего. Насилуя ее, он бы, вероятно, тоже смеялся. Он стоял теперь где-то совсем рядом и прислушивался. Она прикрыла рот рукой, стараясь дышать беззвучно.

— Устричка, — осторожно позвал он: голос его раздался так близко, что ее передернуло от страха — неужели он заметил? — Я знаю, ты здесь, довольно упрямиться, давай помиримся. Я до тебя пальцем не дотронусь, только скажи. Тут же отвезу тебя домой. Слово Годфри. Ну пошутили, и хватит, верно ведь? А теперь поехали.