Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

— Спасибо.

Дэвис на секунду задержал конверт.

— И не будем поминать старое. Это самое главное. Не будем поминать старое. Хорошо? Менеджеру с боксером не ужиться, если они будут поминать старое.

Наступила пауза. Годфри изобразил на лице улыбку.

— Не будем поминать старое, — соврал он. Ах ты сволочь, дерьмо, гадюка, падаль.

Он взял конверт и сунул его под подушку.

— Спасибо, Джуд, — сказал он. — Я это запомню.

Третий посетитель разминулся с Джудом Дэвисом всего на десять минут. Дэвис был весь в черном, а она вся в белом, и он узнал ее высокую фигуру, как только она показалась в дверях. Она замешкалась, улыбнулась, затем подошла и протянула руку.

— Как ты себя чувствуешь, Годфри? Я решила тебя навестить. Все это так ужасно.

Даже голос ее и тот изменился после замужества, — подумал он. Как себя чувствуешь? Как ужасно. Он оглядел ее с ног до головы красными заплывшими глазами, но не пожал руку.

— Прошу прощения, что не могу снять шапку. Так что ли полагается приветствовать господ? — Он говорил нарочито визгливым тоном.

Она присела на стул у кровати. Шевровые туфельки, юбка из дорогой шерсти и белое прямое пальто.

— Я пришла не за тем, чтобы ссориться… или продолжать нашу ссору. Я пришла справиться о твоем здоровье.

— Разве ты не видишь, на что я похож? Вот меня и разукрасили. А я еще говорил, что этому не бывать, помнишь? Маленький Божок, которому попортили мордашку. Вот оно как. Твой боров этого добивался. Не так ли? Вот он и устроил мне веселую жизнь.

Перл была ошеломлена, слова, которые она хотела сказать, застряли в горле. Она облизнула губы.

— Уилфред предложил мне пойти на матч, и я… Я не знала, что ты… я очень сожалею, что матч состоялся.

— Твой жирный боров-муженек тоже пожалеет, когда я до него доберусь. Так и передай ему от меня.

Она начала что-то говорить, но снова остановилась.

— Хочешь шампанского? — с издевкой спросил он. — Мне только что принесли. С поздравлениями от хозяина.

— Годфри, — сказала она. — Все-таки, как ты себя чувствуешь? Я так сильно расстроилась во вторник, прямо не знаю, как мы добрались до дома. Мне было так плохо, так жаль тебя. И этот отвратительный японец. Ужасно! Я ни за что в жизни не пойду больше на бокс… А лицо у тебя заживет, правда? Ты замечательно дрался. Ты прославился.

Он перевернулся на другой бок и застонал: ребра невыносимо ныли.

— Я еще сумею тебе доказать, что по-прежнему мужчина, на этот счет не волнуйся.

Она покраснела.

— Неужели ты меня так ненавидишь?

Он снова застонал и вздохнул.

— А какая разница? — он злился, что она пришла и видит его в таком состоянии. Его мужское самолюбие было задето. И она, эта женщина, эта женщина замужем за… — Чего ты хочешь? Я не слабак. Могу за себя постоять.

Все больше замыкаясь в себе, но еще не теряя надежды, она спросила:

— Ты все это из-за Уилфреда или есть другая причина?

— Из-за Уилфреда, — передразнил он. — Разве недостаточно?

— Может, ты и прав, но я должна знать.

Неуклюжими пальцами он коснулся щеки и ощутил острые концы шва. — Тебе-то разве не все равно?

— Мне не все равно. Я никак не могу понять.

— Куда уж тебе!

— Хорошо, значит, ты хочешь, чтобы я ушла? Оставила тебя в покое?

— Как угодно.

Она в нерешительности продолжала сидеть, прислушиваясь к гулу голосов.

Он снова предложил:

— Угощайся. Выпей шампанского.

— Годфри, не хочешь ли ты сказать, что Уилфред как-то… как-то участвовал в том, что случилось во вторник. Разве он мог? Ведь у тебя есть менеджер…

— Он устроил меня к Дэвису — верно? И он…

— Ты сам его попросил. Вернее, попросил меня, а я…

— Он устроил меня к Дэвису. А теперь устроил и это.

Она оглянулась вокруг: больные старики в кроватях, посетители, некоторые искренне озабочены, другие просто исполняют долг, обмениваются пустыми фразами, ожидают, когда истечет время.

— Когда ты выйдешь из больницы?

— Здешний мясник сказал в понедельник.

— И куда ты пойдешь — обратно в ту комнату на Лавендер-Хилл?

— Сначала туда.

— Скажи мне, когда вернешься домой, и я буду тебя ждать. Приберу комнату к твоему возвращению.

— Дама-благотворительница. Колоссально!

Она растерянно пожала плечами.

— Ты хочешь, чтобы я ушла от Уилфреда?

— Господи, я и не представляю, как ты терпишь эту развалину!

— Хочешь, я останусь у тебя?

— Куда там! А как же Мейфэр и шикарные рестораны?

— Не в этом дело.

— А в чем? По-моему, именно в этом.