Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

— Хорошо, сэр.

Годфри продолжал:

— Раньше вы что-то не таким были. Тогда вам хотелось разузнать о леди Воспер. Ну и все прочее.

Энджелл пододвинул к себе настольный дневник.

— И еще, мисс Лок, принесите папку по делу Митчела Томаса. И немедленно сообщите мне, как только мистер Томас придет. — Он отключил телефон. — Меня не интересует этот разговор, Браун. Нам больше не о чем говорить.

— Как-то, правда, вы мне здорово подсобили, — сказал Годфри сквозь зубы. — Что верно, то верно. С Джудом Дэвисом у меня все в ажуре. Я теперь в списке легковесов. А как поживает ваша жена? Как миссис Энджелл?

Энджелл снял очки и начал их протирать. Это позволило ему не поднимать взгляда, но не уняло дрожи в пальцах. Уголком глаз он видел, как Годфри заложил ногу на ногу, — он был в коричневых замшевых ботинках. Легко можно себе представить выражение ненавистного лица. Маленький, похотливый, наглый, лживый, предательский подонок. Будь он трижды проклят. Чтоб ему провалиться, сгинуть, сгнить, сломать себе шею. Такого стоит убить, так убей его или найми убийцу…

Он вновь нажал рычажок.

— Мисс Лок, проводите мистера Брауна.

Вошла мисс Лок с делом Митчела Томаса и остановилась, ожидая, когда Годфри поднимется. Годфри поднялся со стула. Он в упор посмотрел на мисс Лок: седые волосы, серый костюм, аккуратная, подтянутая, сдержанная, типичная секретарша средних лет. Он смотрел на нее и гадал, был ли у нее когда любовник и какова она в постели. Его взгляд был, очевидно, дерзким, и мисс Лок покраснела. Энджелл взял папку с документами и листал их, не обращая внимания на посетителя, выигрывая время.

— До скорого, папуся, — сказал Годфри и вышел.

После его ухода воцарилась гнетущая тишина. Мисс Лок последовала за ним проверить, действительно ли он ушел, закрыла входную дверь и вернулась к Уилфреду.

— Мистер Энджелл…

— Только не сейчас, мисс Лок. Прошу вас, дайте мне десять минут — ознакомиться с этой перепиской. — Энджелл поднял голову, и мисс Лок ужаснулась выражению его лица. Словно сердечный больной, преодолевший высокую лестницу. — У нас ведь нет спешных дел.

— Видите ли, там мистер Бирман, сэр. Он ждет вас, но я не докладывала, пока у вас был этот… этот парень.

— Мистер Бирман… — Энджелл закрыл папку. — Ах, да, мистер Бирман. Пригласите его.

Бирмана тоже удивил вид Энджелла. Положение явно все более усложнялось — он узнал Годфри Брауна, когда тот направлялся через приемную к выходу. Но Бирман взял себе за правило знать лишь то, что ему говорили.

— Ну как? — резко спросил Энджелл.

— Вы здоровы, старина?

— Разве я похож на больного?

— Простите. Я только спросил. Сейчас кругом грипп.

— Зачем вы пришли? Я жду клиента.

— Пришел, — сказал Бирман, — чтобы получить у вас чек на две тысячи с оплатой наличными.

На улице кто-то завел машину, взревел мотор, это неприятно действовало на нервы. Бирман сложил перчатки, сунул их в карман и подул на пальцы.

— Ну и холод.

— На две тысячи фунтов?

— От вашего клиента, — пояснил Бирман с ноткой иронии в голосе.

От Энджелла она не укрылась, но кровь так сильно стучала в висках, что заглушила голос осторожности. Возможно, выдумка о несуществующем клиенте изжила себя.

— Что это значит?

Бирман пожал плечами.

— Это значит, что мы не ошиблись в низости человеческой натуры.

Бледность постепенно исчезла с лица Энджелла. Он откашлялся.

— Мне казалось, Джуд Дэвис отказался. Отказался наотрез.

— Мне тоже так казалось. Но у него было время поразмыслить, и он передумал. Как видно, в этом мире нет праведников.

У Энджелла брюки словно прилипли к стулу. Пришел, наконец, момент, когда он мог вкусить месть, и тут он на мгновение в растерянности отпрянул.

— Вы хотите сказать… А какая у нас гарантия, что после уплаты денег соглашение будет выполнено?

Винсент Бирман слегка улыбнулся.

— Никакой, старина. Абсолютно никакой. Боюсь, вам придется примириться с этим: раз уж попал в грязь, нечего бояться замарать ноги. Но сейчас я отдам Дэвису только тысячу, а вторую, когда дело будет сделано. В крайнем случае, вы рискуете половиной.

Энджелл смотрел в окно на обманчивое солнце, отсюда казавшееся таким же теплым, как улыбка Бирмана. Как ни странно, у него вдруг зашевелилась совесть, отзвук былых внушений и понятий. Еще один довод против пустой траты денег. Он заколебался и тронул языком расшатавшуюся пломбу. И тут ему вспомнился Годфри — негодяй, сделавший из него рогоносца, посмешище любого фарса. Теперь, когда представилась возможность отомстить, мир вокруг показался ему более беспросветным, чем прежде.