Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок

Вздрогнув, он проснулся. Флора шевельнулась или что-то пробормотала. У нее изменилось дыхание, стало легче. Хорошая все-таки вещь электрокамин, не гаснет и дров подбрасывать не надо. Он встал, пошатываясь со сна, подошел к кровати. Она не спала либо очнулась от комы, или как это там называется.

— Годфри, — сказала она.

— Да, деточка.

— Ты был настоящим другом. До конца. Весь этот год. Больше нет сил говорить.

— Хочешь попить, дорогая?

— Нет, — сказала она. — Нет больше сил.

И она умерла.

В воскресенье утром приехала из Истбурна Мариам, а после обеда явился ее муж. Они дали Годфри сроку на сборы до полуночи. Проследили за каждой выносимой вещью, чтобы он не прихватил чужого. Годфри переехал в комнату на Лавендер-Хилл. Там он почти весь день разбирал вещи, накопившиеся благодаря щедрости Флоры. Он прикинул, что все это потянет фунтов на четыреста-пятьсот, не считая часов и запонок. Кроме того, кое-какие существенные мелочишки хранились и в его комнате в Меррик-Хаузе. Он пришел к выводу, что неплохо поживился за счет старушки.

Годфри пошел на кремацию в Голдерс-Грин, и там было на что посмотреть. Целая куча людей с титулами и замысловатыми именами. Даже Энджелл пришел, но без миссис Энджелл. Годфри и припомнить не мог, когда он с ним виделся. Как-то в ноябре пообщались по телефону, Годфри держался с ним независимо, и Энджелл вспылил — с тех пор они не поддерживали связи. Энджелл выглядел еще более надутым и расплывшимся; неудивительно, что Перл хотела его бросить. Жаль только терять кормушку. И денежки. Может, она одумается — останется с жирным Уилфредом, а развлекаться будет с Маленьким Божком? А когда он по-настоящему разбогатеет, тогда другое дело. Тогда он устроит ей настоящую жизнь.

Только в четверг до него вдруг дошло. Как обычно, он тренировался в зале и вдруг взглянул на часы и подумал: надо поторапливаться, а то Флора начнет кипятиться. И тут понял, что торопиться некуда. Флоры-то нет. Ясно, что он скучал не по Флоре, а по роскошной машине и роскошной квартирке, но все равно он почувствовал сосущую пустоту в желудке и, переодевшись, отправился в ресторан Лайонз-Корнер на Пикадилли и попытался ее заполнить. Он плотно пообедал бифштексом с жареной картошкой и хлебным пудингом — не подозревая, что копирует Энджелла в своей попытке унять боль, — но пища не помогла. Он вышел на улицу, послонялся по Лейстер-сквер и взял билет в кино. Когда фильм кончился, уже стемнело, а пустота в желудке все росла. Близилось Рождество, и Риджент-стрит была забита машинами зевак, приехавших полюбоваться на яркие огни.

В прошлое Рождество Флора пригласила на обед Мариам с мужем, но в понедельник после праздника они пошли с ней на фильм Жака Тати, а после пили кофе с бутербродами и проговорили чуть ли не два часа о машинах, боксе и охоте. Чего ему будет не хватать, так это разговоров с ней. Он никогда ни с кем так не говорил, как с ней, и никогда никого так не слушал. А сколькому он от нее научился. Все равно, что говоришь с родной теткой, которая понимает тебя с полуслова и с которой можно поспорить о всяких житейских делах. Между прочим, у него никогда не было ни тетки, ни дяди. Только куча всяких вшивых инспекторов и приемный отец, чтоб ему провалиться.

Почему-то ему не хотелось видеть Салли, да и Перл тоже. Хотелось чего-то новенького, хотелось забыться, и он отправился в «Лицеум» и подобрал там девицу, которая не слишком долго ломалась. Но в конце концов от нее было не больше толку, чем от бифштекса с картошкой. Где-то около трех он вернулся к себе в комнату, не раздеваясь, повалился на кровать и сразу заснул.

Перед самым Рождеством просочились слухи о планах строительства нового города-спутника в Западном Суффолке, к северу от реки Стур, в районе между Делфам-Брук, Брокли-Холл, Уиверэм-на-Стуре и Хэндли-Меррик. По всей стране эта новость вызвала куда меньше интереса, чем сообщение о повышении на один пенс цены на сахар; большинство людей и слыхом не слыхало о тех местах, и к тому же, ради бога, надо же куда-то девать избыточное население. Обеспокоены были лишь те, кого это касалось непосредственно, и при поддержке Совета графства Западный Суффолк, Совета по охране сельских местностей и прочих организаций были созваны митинги протеста и началась длительная борьба с целью остановить руку осквернителя.

Выполнив свою роль, Уилфред сидел у себя в конторе и не без волнения ожидал реакции от лорда Воспера, но ее не последовало. Тем временем он окончательно уверился, что роман Перл с Годфри в какой-то мере продолжается. Годфри, как ему стало известно, после смерти леди Воспер получил немедленный расчет, а это означало, что теперь он свободен день и ночь околачиваться на Кадоган-Мьюз. Никто, насколько он сумел выяснить, не знал, куда исчез Годфри и как он живет. Но Перл это наверняка знала. Мысль об этом не оставляла Энджелла даже на аукционах, мешала ему сосредоточиться в конторе, и Эсслину дважды пришлось исправлять допущенные им ошибки; она преследовала его во время бриджа, так что даже назначенный и выигранный «большой шлем» только временно развлек его, и нечего говорить, особенно терзала его эта мысль все время, которое он проводил в обществе Перл.