Элизабет Джордж - Великое избaвление

— Неплохо вышло. — Отступив на шаг, он полюбовался своей работой. — По кусочкам сшил беднягу.

— Господи! — не выдержал наконец Хильер. — Ты не человек, ты — гиена! Хоть бы свой грязный халат оставлял в лаборатории, когда поднимаешься к нам на этаж. У нас тут и женщины работают, знаешь ли!

Эдвардс скроил мину, долженствовавшую изобразить почтительное внимание к словам начальства, однако его проворные глазки иронически ощупали фигуру старшего суперинтенданта, задержавшись на мясистом загривке, выпиравшем из воротника, и на пышной шевелюре, которую Хильер подчас именовал своей гривой. Пожав плечами, патологоанатом подмигнул Уэбберли.

— Шеф у нас настоящий джентльмен, — проворчал он, выходя из кабинета.

— Черт бы его побрал! — рявкнул Хильер, когда за врачом захлопнулась дверь.

Уэбберли расхохотался.

— Глотни хереса, Дэвид, — посоветовал он. — Бар у тебя за спиной. Всем нам неохота торчать тут в субботу.

После двух рюмочек хереса Хильер уже не злился на патологоанатома. Присоединившись к Уэбберли, он печально созерцал фотографии, развешанные на стене кабинета.

— Поди разберись, — угрюмо бормотал он, — Виктория, Кингз-Кросс, Ватерлоо, Ливерпуль, Блэкфрайерс, Пэддингтон. Черт его дери, хоть бы он алфавитный порядок соблюдал, что ли.

— Да, маньякам часто недостает аккуратности, — посочувствовал Уэбберли.

— Имена пяти жертв до сих пор даже не установлены, — сокрушался Хильер.

У всех украдены удостоверения личности, деньги и верхняя одежда. Если нет ничего подходящего в заявлениях об исчезнувших людях, приходится опознавать их по отпечаткам пальцев, а это, сам знаешь, быстро не делается. Мы стараемся как можем.

Хильер повернулся лицом к приятелю. Одно он знал точно — Малькольм всегда делает все, что в его силах, а когда настанет пора подсчитывать очки, он скромно отойдет в сторону.

— Извини. Я чересчур суетился?

— Есть малость.

— Как всегда. Так что там опять у Ниса с Керриджем? Из-за чего сыр-бор на этот раз?

Уэбберли бросил взгляд на часы.

— У них там в Йоркшире очередное убийство. Они снова не сошлись во мнениях и направили к нам гонца со всеми бумагами. Знаешь кого? Священника.

— Священника? Господи, это еще почему? Уэбберли только плечами пожал.

— Видишь ли, это единственный человек, которому доверяют и Нис, и Керридж.

— Но какое он имеет отношение к делу?

— Похоже, это он первым наткнулся на труп.

Хильер отошел к окну. Послеполуденное солнце ударило ему в лицо, резко подчеркнув и морщины, красноречиво говорившие о многих бессонных ночах, и оплывшие розовые щеки, столь же красноречиво свидетельствовавшие об избытке жирной пищи и хорошей выпивки.

— Да уж, такого еще не бывало. Керридж что, совсем умом тронулся?

— Нис твердит об этом вот уже несколько лет.

— Но посылать к нам свидетеля, нашедшего тело, человека, не имеющего никакого отношения к полиции! О чем он только думает?

— И Нис, и Керридж уверены в его абсолютной честности. — Уэбберли снова нетерпеливо взглянул на часы. — Он скоро к нам явится. Поэтому-то я тебя и позвал.

— Выслушать рассказ священника? Да мне-то зачем его слушать?

Уэбберли медленно покачал головой. Теперь нельзя горячиться, чтобы не насторожить Хильера.

— Дело не в самой истории. У меня есть план.

— Я тебя слушаю.

Хильер вернулся к бару за очередным глотком хереса. Выразительно махнул бутылкой в сторону Уэбберли, но тот только головой помотал. Вернувшись к своему креслу, Хильер устроился поудобнее, закинув ногу на ногу, стараясь, однако, не смять острую, как бритва, стрелку на великолепных и весьма недешевых брюках,

— Итак? — поторопил он.

Уэбберли упорно смотрел на груду папок, скопившихся на его столе.

— Я бы хотел послать туда Линли, — пробормотал он.

Хильер иронически изогнул бровь.

— Линли против Ниса — матч-реванш? Тебе мало прежних неприятностей, Малькольм? К тому же у Линли на эти выходные отгул.

— Это мы уладим. — Уэбберли замялся, нерешительно поглядывая на Хильера. — Ты бы мог мне помочь, Дэвид, — вымолвил он наконец.

Хильер усмехнулся:

— Извини. Хотелось посмотреть, как ты попытаешься заступиться за нее.

— Чтоб тебя, — беззлобно ругнулся Уэбберли. — Ты же меня знаешь.

— Я знаю одно — ты чересчур добр, себе же во вред. Послушай, Малькольм, ты сам направил Хейверс в патрульные — пусть она там и остается.

Уэбберли вздрогнул и, чтобы скрыть смущение, притворился, будто пытается прихлопнуть назойливую муху.