Адива Гефен - Алмазная пыль

Дождь весело плясал на крыше машины, и я подумала, что нужно позаботиться о появлении в заключительном акте моего героя.

— Шамир, могу я попросить ваш телефон? Мой остался на кладбище.

Он молча протянул мне мобильник. Я набрала Душкин номер.

— Это я.

— Знаю.

— Сокрушительная победа, — прошептала я. — Всё в порядке. Это закончилось.

— Рад за тебя, — и снова тишина.

— Я должна принести тебе массу извинений…

— Верно, — я представила себе его дрожащие от смеха кудри. — И я намерен взыскать их в полном объеме.

— Хорошо, ты получишь всё, что тебе причитается, — засмеялась я. — Если хочешь, приезжай на премьеру наших обнаженных фройляйн. В доме моего папы через четверть часа.

— Йес, босс! — засмеялся он, и у меня в душе расцвела радуга.

Мориц и Бой встретили нас хоровым лаем. Тут были все. Мама, бледная и прозрачная, со спокойным умиротворенным лицом, опирающаяся на папину руку. Якоб-Газета, Шамир Нана и Джейми Ранана. Последними появились мокрые от дождя кудри Душки.

— Ты ела что-нибудь? — спросил он, моментально возвращаясь в роль моего ангела-хранителя, и вложил мне в руку ароматный сабих [47] Сабих — род бутерброда со сложной начинкой, обязательными компонентами которой являются жареные баклажаны, печеные яйца и зелень. в промасленной бумаге.

— Я ждала тебя, Душка, — сказала я с набитым ртом, оголодавшая после суток без крошки во рту. — Это нельзя делать без тебя. Сейчас мы спустимся в подвал, — значительно произнесла я. У меня не было сомнений, что мы вот-вот станем участниками прекрасной сцены, в которой я представлю публике пресловутую картину и навсегда покончу с этой нелепой кровавой историей.

Я точно знала, где стоит шахматный столик. Время от времени я спускалась в подвал за какими-то вещами Лиора и видела столик, стоящий у северной стены впритык к запыленному клетчатому дивану. В ящиках столика лежали деревянные пешки, кони и ладьи, любовно вырезанные руками Газеты. Рядом папа сложил мешки с маминой старой одеждой.

Вся компания спустилась вслед за мной. Я зажгла свет и уверенно направилась в сторону столика.

Вот только столика там не было.

Я изумленно посмотрела на папу.

— Что ты ищешь, Габи?

Не отвечая, я начала отодвигать картонные ящики. Столика не было ни в правой части подвала, ни в левой. И за старым кондиционером тоже не было, и под ящиками с книгами…

Все вопрошающе смотрели на меня и молчали. Я взбежала на верхний этаж и ворвалась в пустую холодную комнату Лиора. Но проклятого столика и там не было. И в кабинете не было. Не было нигде. Может быть, папа вынес его во двор? Я выбежала из дома. Дождь усилился. Крупные капли намочили мне лицо. Холодный ветер раскачивал старые качели, и они скрипели, как от боли. Пекан швырнул на землю мокрые орехи. Столика не было.

— Габриэла! — Шамир вышел за мной во двор. — Что случилось? — он взял меня за руку.

— Капитан, она… они… нас провели.

— Я думал, что вы знаете…

— Я была уверена, что всё в порядке, что эта проклятая картина спрятана в старом шахматном столике, но столик исчез. Как вы думаете, нас кто-то опередил?

— Может быть речь шла о другом столе?

— Нет! Цви говорил именно об этом! Об этом!!! — закричала я.

На пороге дома стоял папа.

— Что случилось, Габи? — крикнул он, пытаясь перекричать шум дождя. — Объясни мне, наконец, что ты ищешь!

Я попыталась обуздать свою злость и отчаяние. Бедный папа. Любая мелочь может ему навредить…

Я подошла к нему.

— Дорогая моя, — он обнял меня. — Я хочу тебе помочь. Что ты ищешь?

— Шахматный столик Лиора.

Папа побледнел.

— Зачем он тебе? Это связано с картиной?

— Конечно же, связано! Что ты с ним сделал? Быстро! Кому ты отдал столик Лиора?

— Я… Я не знал… Год назад подвал затопило. Всё промокло. Я вынес мебель на солнце просушить. На следующий день тут проезжал алте захен [48] Алте захен ( идиш ) — старые вещи. Так в Израиле называют арабов-старьевщиков. и предложил забрать столик и старое бабушкино кресло. Ну, я и продал их ему меньше, чем за сто шекелей. Но я же не знал… — он чуть не плакал.

Мир сделался серым и пустым. И это конец тайны?! Алте захен?..

— Габи, не надо. Не смотри на меня так…

— Как ты мог, папа? — закричала я. — Как же ты мог? Это был столик Лиора! И картина Зуциуса была внутри!..

— Успокойтесь, Габи, — Шамир положил тяжелую руку мне на плечо. — Это было сделано неумышленно.

Папа казался совершенно разбитым, когда я, собрав последние силы, выкрикивала всё, что накопилось внутри. Мне нужно было очиститься от этой боли, чтобы прийти в себя и успокоиться. Я хотела, чтобы он знал, как я устала. Выжата. Мне всё тяжело дается. Всегда так было. Я одна. Одна. У меня больше нет сил. И мне всё надоело.